Эль-Сид, или Рыцарь без короля

– Аллахсахид, – сказал он.

Вслед за тем наступило молчание – неловкое и недолгое. Руй Диас взглянул на графа Рамона. Из-под шлема смотрели голубые глаза, а латный ожерелок не скрывал светлых усов и бороды.

– Вы ничего не хотите сказать, сеньор?

Светлые глаза были словно подернуты изморозью.

– Ничего, что бы уже не сказал мой друг и союзник, – сухо ответил тот. – Мутаман хочет отнять у Мундира принадлежащие ему земли, а я обязан прийти к нему на помощь, потому что он платит мне дань.

Ну, разумеется, сказал про себя Руй Диас. Ты обязан, но не только поэтому. Еще тебе совсем не хочется, чтобы эмир Сарагосы усиливался. До недавних пор ты надеялся, как и его брат Мундир, что всю грязную работу сделает за вас король Арагона. Что он разобьет нас под Монсоном. Однако у Санчо Рамиреса нашлись дела поважнее – например, покончить с наваррцами, которые беспрестанно причиняют ему неприятности.

Все это он говорил про себя, глядя на Беренгера Рамона, но вслух не произнес ни слова. Тот был идальго хорошего рода и пользовался должным уважением даже среди врагов. Убогий инфансон из Бургоса не забывал, какая разница между ними. И потому сказал лишь:

– У каждого – свои обязательства.

Франк опустил руку на эфес меча, подвешенного у седла слева. Руй Диас помнил этот меч – с изогнутой гардой и навершием в форме желудя. Тот самый, который он видел в охотничьем лагере под Аграмуном, когда граф отказался взять его на службу.

– Когда мы виделись в последний раз, Руй Диас, ты не был столь дерзок.

Он снова тыкает мне, как тогда в Аграмуне. И пренебрежительный тон граничит с оскорблением. В отличие от него, Руя Диаса, граф явно забыл, с кем разговаривает.

– Это правда, – безыскусно ответил он.

– И тогда ты вел себя не в пример тише и скромнее.

Руй Диас кивнул, не теряя спокойствия:

– Раз уж вы не захотели стать моим господином, я нашел себе другого. Меня и моих людей обозвали тогда голодранцами.

– Могу и сейчас так назвать.

– Сейчас – вряд ли. Потому что на этот раз мы обуты сообразно обстоятельствам. – Он показал на свои сапоги. – Обуты и одеты для боя.

Голубые глаза под ободком шлема, моргнув, вспыхнули гневом.

– Ты не понадобился мне в Аграмуне и сейчас ни к чему, Руй Диас. Я скоро объясню тебе почему. Тебе и твоему новому хозяину.

Граф готов был круто повернуть коня, но все же сначала взглянул на эмира Лериды – как бы за подтверждением своей правоты. Однако Мундир жестом попросил сохранять спокойствие. Он еще не сказал своего слова.

– Да, моему брату – покарай его Всевышний – мы кое-что объясним. С помощью Аллаха возьмем Альменар, возьмем Тамарите и вышибем вас из Монсона.

Руй Диас слушал его в бесстрастном молчании и с почтительным вниманием. И это, кажется, взбесило эмира.

– Ты слышишь, что я говорю, неверный? Я обещаю тебе это.

Кастилец кивнул:

– Слышу, государь. Но мне кажется, чересчур много обещаний… даже для эмира.

Мундир резко выбросил вперед руку, указывая на запад:

– Я распну твоих людей на воротах каждой этой крепости. Смочу свой плащ кровью, и сложу гору отрубленных голов, и велю муэдзинам с ее вершины созывать народ на молитву. – Он взглянул на раиса. – Слышишь, что я говорю, Якуб аль-Хатиб?

– Только Всевышнему открыта истина, – невозмутимо ответил тот.

Руй Диас рассматривал изукрашенный эфес меча.

– В последний раз, когда я видел его, он лежал на бархатной подушке, – сказал он.

Граф отбил этот выпад:

– А теперь висит у моего седла.

– Вижу.

– Его имя Тисона. Он принадлежал одному мавританскому эмиру, а потом – моей семье.

– Красивая вещь.

– Не в одной красоте дело… Когда тебя приведут ко мне побежденным и пленным, он перерубит тебе шею с одного удара.

Руй Диас поглядел на него пристально:

– Вы, право, меня пугаете, сеньор граф.

Эти шесть слов прозвучали твердо. В них позванивала сталь. Взбешенный насмешкой, Беренгер Рамон презрительно дернул головой:

– По здравом размышлении скажу, что ты не заслуживаешь смерти от благородного клинка. Тебя просто повесят. Как последнего мерзавца.

– Теперь вы меня уж совсем напугали.

Руй Диас почувствовал, что Якуб аль-Хатиб косит на него взгляд, явно наслаждаясь этим словесным фехтованием, и сказал:

– Ну что ж, стало быть, и толковать не о чем.

И, слегка наклонив голову, что означало конец разговора, уже собирался повернуть коня, как Мундир окликнул его. На лице его играла злая улыбка.

– Дурная слава о тебе дошла и до Лериды. Тебя зовут Сид Кампеадор, не так ли? Тот, за кем остается поле битвы?

Руй Диас придержал коня:

– Да, кое-кто зовет меня так.

– Скажу тебе то, что не пригодится Якубу, ибо он – человек глупый, превратно понимающий, что такое «верность». Но ты – дело другое. Ты же наемник. Воюешь за деньги.

– Это не совсем так, государь, – спокойно отвечал Руй Диас. – Я мечом зарабатываю свой хлеб – свой и моих людей.

– У меня есть и хлеб, и деньги. Я не спрашиваю, сколько платит тебе мой брат…

– Он хорошо мне платит.

– Я могу дать тебе вдвое больше.

Руй Диас помедлил с ответом, словно и вправду размышляя. Потом обернулся к Якубу.