Эль-Таалена

«Во-во, Руслан. Руслан нам и так все распишет. Так что лучше говори, сэкономь себе вторую ногу…»

Гриша обратил к Брандту скомканное болью лицо.

«Какой Руслан? — простонал он. — Что ты мне горбатого лепишь, чурка марокканская? Я его впервые вижу, и он меня тоже. Я ж тебе ясно сказал: не знаю я покупателя. По телефону сговаривались, что груз придет на мое имя. Я им свое имя, они мне — свой кусок баксов, и все про все. Ничего больше не знаю. Что там — дрова, не дрова… хоть пулеметы ядерные — мне-то какое дело? А тебя, чурка поганая, я еще достану. За Гришей не заржавеет. Гришу Задова во Львове всякий знает, до сих пор помнят. Я вам, гадам, руки-ноги переломаю… из под земли…»

Моше кивнул парню с пистолетом, и тот, наклонившись для верности, вогнал Грише пулю в коленную чашечку. Гриша взвыл.

«Заткните ему пасть, — все так же устало скомандовал Моше. — Вообще-то тут вокруг пусто, но вдруг кто услышит. Полицию вызовут…»

«Полицию? — засмеялся амбал, затыкая пистолет за пояс. — Мы и есть полиция.»

Он сунул руку в карман и, вытащив короткий кусок липкой ленты, принялся заклеивать ею гришины стоны. Моше повернулся к Брандту.

«Ты что-то сказать хотел? Тогда давай, самое время.»

Брандт часто-часто закивал, имитируя крайний ужас и в то же время оценивая ситуацию. На Моше оружия видно не было; амбал уже не держал их под прицелом, занятый заклеиванием гришиного рта. Пистолет широкоплечего был по-прежнему обращен стволом вниз, в сторону Гриши. Лучше не придумаешь.

«А-ба-ба…» — плаксиво замямлил Брандт, теребя рубашку и расправляя ее на коленях.

«Ну вот еще… — усмехнулся Моше, цыкнув зубом. — Нехорошо плакать такому большому мальчику. Что ты в рубашку-то вцепился? Будь паинькой, надень рубашечку и расскажи хорошему дяде о плохом хулигане Грише Задове. Давай, дорогой, давай…»

Все так же всхлипывая, Брандт натянул на себя рубашку и вынул из нагрудного кармана ручку.

«Может, я лучше напишу?» — проговорил он с робкой надеждой в голосе.

«Да где ж ты писать-то будешь? — участливо спросил Моше. — Бумаги у нас нету.»

Брандт неопределенно пожал плечами и ткнул ручкой в пространство.

«Да вот…» — сказал он, нажимая кнопку и выпуская два заряда иголок в сторону широкоплечего парня с пистолетом.

В следующее мгновение кулак Брандта уже пришел в сокрушительное соприкосновение с гладко выбритым подбородком Моше. Мила тоже не подкачала. Невозможным образом выпрыгнув из сидячего положения, ударом ноги она свалила потянувшегося было за пистолетом амбала, приземлилась на бок и, подхватив выпавшее оружие, дважды выстрелила в оторопевшего у входной двери сторожа. Брандт перевел дыхание и наклонился над Моше. К его удивлению, тот пришел в себя почти сразу.

«Неважно на чем писать, Моше, — сказал Брандт почти по-дружески. — Было бы что. А что — есть.»

И он снова нокаутировал Моше, на этот раз посильнее, чтобы оставить себе время осмотреться.

Широкоплечий парень был мертв, увы, вместе с Гришей. Отравленные иголки сделали свое дело, но парень успел таки нажать на спусковой крючок. Пуля вошла Грише в висок. Брандт вышел в бар и проверил четвертого. В глаз и в сердце… покойник. Ай да Мила! Он вернулся в комнату. Мила, подбоченясь, и поигрывая пистолетом, стояла над поверженным амбалом. Тот сплюнул кровь и с ненавистью взглянул на нее.

«Стреляй, шлюха! Стреляй! Надо было вас тогда разменять. Знал я… стреляй!»

«Ну вот… — нараспев сказала Мила. — Заладил: шлюха да шлюха… а это слово для женщины обидное, да. Или как ты сказал? — „была женщина“? Была, да? Я-то женщиной была и осталась, а вот ты мужчиной снова не станешь. Не веришь? А вот…»

Она дважды выстрелила, целясь в амбаловы гениталии. Амбал взвизгнул неожиданно тонко и скорчился у милиных ног. Брандт поморщился.

«Зачем, Мила? Больно ведь.»

«Ничего, — сказала Мила мстительно. — Страдание облагораживает. Смотри, он становится все больше и больше похож на человека. С каждой секундой. Даже удивительно, как иногда кастрация помогает мужику…»

Брандт подобрал второй пистолет и положил пытке конец.

«Ладно, — он повернулся к Моше. — Хватит пока трупов. Вон сколько намолотили… С этим надо бы поговорить — кто они, да откуда. Жаль, я его так сильно вырубил. Теперь жди пока очухается.»

«Ну-ну… — Мила с сомнением покачала головой. — Он уже очухался, Дэвид, посмотри повнимательнее. И вообще, не спускай с него глаз. А я пока поищу кой-чего.»

Она вышла из комнаты. К удивлению Брандта, Моше и в самом деле приходил в себя. На памяти особого агента Ее Величества никогда еще люди не оправлялись так быстро от фирменного брандтовского правого хука… даже от двух хуков подряд! Странно, очень странно… Конечно, мужичок коренастенький, жилистый… но ведь в летах — хорошо за пятьдесят, а то и к шестидесяти. Брандт с недоумением и упреком посмотрел на свой недоработавший кулак. Тот обиженно пожал фалангами пальцев: мол, чего ты от меня хочешь?.. я свое дело делаю… а не нравится — дерись головой, она у тебя все равно на большее не способна. Ну вот… Не желая усугублять ссору, Брандт сунул руку в карман.