Elan I. Легенды Первой Империи

Сури сделала еще несколько шагов к двери, остановилась и снова обернулась.

— Я не Тура, но чувствую: грядет что-то ужасное. Наша единственная надежда — узнать, что скажут деревья. Жди листьев, госпожа, жди листьев…

И тут снова прозвучал рог.

* * *

Персефона поняла, что случилось страшное, едва переступила порог. Работавшие в саду люди побросали мотыги. Братья Киллиан спустились с крыши, остальные бросились к воротам или попадали на колени, рыдая.

Словно увидев хлынувший на поле черный ливень, Персефона приготовилась к приближающейся буре. Она пережила их немало. Она помогала мужу управлять кланом в течение двадцати лет. Она не дрогнула перед Долгой зимой и последовавшим за ней Великим голодом. Она потеряла первого сына при родах, второго из-за болезни и совсем недавно последнего, который едва успел повзрослеть. Манн был славным юношей, однако боги не смогли его защитить. Что бы ни ждало ее за воротами, она выдержит это испытание так же, как и все остальные. Она обязана. Если не ради себя, то ради своего народа.

Обе створки ворот распахнулись, но обзор заслонили нахлынувшие люди. Некоторые вскарабкались на лестницы и вал, тыча пальцами за стену. Персефона вышла на крыльцо, и толпа наконец расступилась.

Вернулся отряд охотников. Уходило восемь мужчин. Назад пришло шесть. Один на щите…

Рэглана внесли в ворота — по двое мужчин с каждой стороны щита, Коннигер во главе процессии. Рукав его рубахи был оторван и обвязан вокруг головы, сбоку расплывалось красное пятно. Эдлер, обладатель зорких глаз, вернулся лишь с одним. У Хэгнера вместо правой руки болталась кровавая культя.

Персефона не стала спускаться с крыльца. Черный ливень накрыл ее, идти дальше не было смысла.

Больше всего потрясла не смерть мужа, а до боли знакомая сцена. Персефоне показалось, что она сошла с ума и переживает события трехдневной давности, когда в далль принесли ее сына. Он тоже отправился на охоту и тоже вернулся на щите. Она помнила, что стояла на том же самом месте в то же самое время суток.

Но теперь все иначе.

Когда погиб Манн, рядом с ней был муж. Он держал ее за руку, и благодаря его силе она устояла на ногах. От него исходили волны ярости, пальцы до боли сжимали ее кисть. На следующий день Рэглан ушел мстить…

Несшие щит приблизились к крыльцу. Мрачные лица смотрели в землю. Лишь один осмелился поднять взгляд. За процессией сомкнулась толпа.

— Мы возвращаем тебе твоего мужа, — объявил Коннигер. — Рэглан из рода Монт, вождь Далль-Рэна, пал сегодня в битве.

Толпа притихла. Над Персефоной захлопали на ветру стяги клана. Она должна была принять смерть мужа так же, как Рэглан принял смерть их сына. Рэглан держался с достоинством и пониманием, молча сминая в руке ее пальцы. Персефоне некого было держать за руку, и она никак не могла осознать произошедшее.

Вместо этого она спросила:

— А что с медведем?

Коннигер растерялся. Он подумал, прикоснулся к окровавленной повязке…

— Это не медведь. Существо, на которое мы охотились, оказалось демоном. Человеку его не одолеть!

Глава 3

«Его прозвали Убийцей Богов. Впервые мы услышали о нем от торговцев, ездящих по северным дорогам. Слава его росла, но сначала не поверил никто. Никто кроме меня».

«Книга Брин»

Убийца Богов

Рэйт с удовольствием сидел у костра. Ему нравился танец пламени, запах дыма и то, как лицо и грудь грелись, а спина оставалась холодной. В этой двойственности ему виделся глубокий смысл, как и в таинственном мерцании огня. Дух пламени говорил с ним, рассыпая искры и меняя направление удушливого дыма, однако значение этих знаков оставалось загадкой. В природе все так. Она говорила с ним — да и со всеми прочими — на языке, который понимали немногие. Если бы только он знал, что это означает! Подумать только, какие секреты, какая мудрость и какие ужасы ему бы открылись…

— Один из немногих духов, с которым мне удается ладить, — сказал Рэйт, бросая в пламя ветку.

— Это какой же? — спросил Малькольм.

Бывший раб, а теперь беглый сородич, сидел позади Рэйта с наветренной стороны, чтобы уклониться от дыма. Он пытался развязать одеяло, затянутое узлом. Материал был достаточно тонким, поэтому во время пути он носил его как пояс.

— Дух огня, — пояснил Рэйт, беря из кучи веток еще одну.

Он разломил ее пополам и бросил в костер.

— Думаешь, огонь — это дух?

Рэйт поднял бровь.

— А что? Ты думаешь, он демон? — Ему и раньше доводилось слышать такое, в основном от соседа, который оставил очаг без присмотра, уходя помочиться к реке. Когда тот вернулся, его хижина уже пылала вовсю. — Может, оно и так. Хотя на свободе характер у него своенравный, подчинить демона вряд ли возможно. Особенно такому, как я.