Elan II. Хроники Рийрии

Через некоторое время дверь отворилась, и на пороге показался человек весьма преклонного возраста с седой бородой и в очках. Все сведения Адриана об Аркадиусе сводились к детским воспоминаниям о незнакомце, который несколько раз навещал его отца. Он всегда появлялся неожиданно, гостил несколько дней, а затем так же внезапно уезжал, часто даже не попрощавшись. Он показывал волшебные фокусы, чтобы позабавить деревенских детей, мановением руки заставлял распускаться цветы и зажигал свечи, а однажды утверждал, что вызвал дождь, хотя в тот день небо и так было затянуто тучами. Адриану нравился этот старик. Он всегда был весел, учтив и куда дружелюбнее вечно хмурого отца. Вскоре после смерти матери — Адриану тогда было шесть лет — Аркадиус приехал в последний раз. Они с Данбери беседовали до поздней ночи. С тех пор он больше не появлялся, а отец никогда не вспоминал о старике.

Адриан сделал шаг вперед.

— Здравствуйте, я… — начал он.

Аркадиус жестом остановил его, погладил свою бороду и, чуть приоткрыв рот, провел языком по зубам.

— Старики никогда не меняются так сильно, как молодежь. Мы меняемся постепенно, как деревья наращивают новые кольца, — тут появилась новая морщинка, там стало немного больше седины, — но молодые как будто превращаются из гусениц в бабочек. Словно за одну ночь становятся совершенно новыми людьми. — Он покивал, широко улыбаясь. — Адриан Блэкуотер, как же ты вырос! — Затем повернулся к юноше и сказал: — Благодарю, Бартоломью. И кстати, это все же была «Утренняя звезда», но белая, а не красная.

Юноша замер от изумления.

— Но…

— Иди-иди, — выпроводил его старик. — Адриан, когда войдешь, будь добр, закрой за собой дверь.

Адриан сделал шаг и замер. То, что творилось в кабинете профессора, едва ли можно было назвать беспорядком. Это было воплощением хаоса, запертого в комнате. Она напоминала склад причудливых вещей, однако большую часть ее занимали книги. Адриан никогда не видел столько книг в одном месте. Полки простирались до самого потолка, и ни на одной из них не было свободного места. Не поместившиеся там книги были сложены на полу в гигантские стопки, походившие на шаткие, качающиеся колонны. Некоторые из них уже обрушились, и книги валялись по всему полу, будто останки древних руин. Между ними стояли бочки, бутыли и банки самых разных размеров. Из всех видимых щелей торчали камни, перья и засушенные растения. В углу, над клеткой, которую занимала семейка опоссумов, висело старое осиное гнездо. В других клетках обитали птицы, грызуны и рептилии, наполнявшие комнату писком, щебетом и стрекотанием.

Тем временем старик ловко пробрался сквозь кучи хлама в дальний угол кабинета и уже сидел на высоком табурете за маленьким деревянным столом. Адриан не успел заметить, каким путем воспользовался Аркадиус, и ему пришлось самому прокладывать себе дорогу. Ступая очень осторожно, он, преодолев многочисленные препятствия, наконец приблизился к профессору.

Аркадиус снял очки и начал протирать стекла тряпкой, по виду очень похожей на старый носок.

— Стало быть, ты получил мое письмо?

— Даже не представляю, как оно меня нашло. Я был в Мандалине, в Калисе.

— Ах… древняя столица Восточной империи. Ну и как там дела? Город еще стоит, полагаю.

— Частично.

— Теперь отвечу на твой вопрос: я отправил Трибиана ДеВоула разыскать тебя и передать мое послание. Этот человек не менее настырен, чем куратор церкви, к тому же он там родился и хорошо знает Восток.

— И все равно я не понимаю, как ему удалось меня найти и откуда вы вообще узнали, что я в Калисе.

— Магия.

— Магия?

— Разве отец не говорил тебе, что я волшебник?

— Отец вообще про вас никогда не говорил.

Аркадиус открыл было рот, затем помедлил и кивнул.

— Ах да, конечно. Могу себе представить. — Он подышал на вторую линзу и принялся протирать ее тряпкой-носком.

— Если вы умеете колдовать, почему бы не попытаться исправить себе зрение?

— А я и исправляю. — Аркадиус надел очки. — Вот, так гораздо лучше.

— Ну какая же это магия!

— А разве нет? Если бы я сейчас выстрелил из лука и убил Финеаса, лягушку в клетке позади тебя, ты посчитал бы это магией?

— Нет.

— Но если бы я щелкнул пальцами и бедняга Финеас свалился замертво, это была бы магия, так?

— Наверное…

— В чем разница?

— Ну… обычно люди не могут убить лягушку щелчком пальцев.

— Почти верно. Правильный ответ заключается в том, что это магия, ведь ты не знаешь, как я убил лягушку. Если бы ты знал, что за минуту до того, как ты вошел, я отравил бедного маленького Финеаса, это все еще была бы магия?

— Нет.

— А теперь позволь спросить: каким образом эти очки помогают мне видеть более четко?

— Не знаю.