Элантида

Владыка Илидор сказал, что его сын дал обет скитания и покинул дом на столько времени, сколько прикажет ему судьба. Возможно, навсегда. И попросил ее никогда более не возвращаться к этой теме. Тогда Латифа в первый раз увидела в бездонных глазах вечного Владыки Илидора, пришедшего на Элантиду вместе с богами, жгучую, невыносимую боль, от которой разрывалось сердце, и поклялась никогда не тревожить и не огорчать Владыку.

Однако это не помешало стать ей частой гостьей в Чертогах — оказалось, что так ухаживать за Садом, как она, не может никто — Сад ее полюбил и всегда тосковал без своей подруги и хранительницы, с трудом слушаясь других садовников и мгновенно расцветая при звуке ее легких шагов и переливах серебристого голоса. Заметив это, Илидор сам попросил ее бывать здесь, за что она была ему безмерно благодарна.

Сейчас Владыка был задумчив. Настолько даже, что явно не ожидал ее здесь увидеть. Она с удивлением заметила, что обычно спокойное выражение абсолютной уверенности покинула лицо Илидора, что было ему крайне не свойственно. Ей всегда казалось, что ничто на свете не способно сломить или даже пошатнуть могучий дух Владыки, существовавшего в ее понятии от начала времен. Илидор был для нее светом, воплощенной Силой.

— Владыка, — снова склонилась она, испугавшись отсутствующего взора верховного мага, — прости, что посмела нарушить твое уединение…

Он мягко улыбнулся. Его правильные черты лица засветились привычным выражением несокрушимого духа. Латифа облегченно вздохнула. Илидор слегка погладил ее по голове.

— Ты ничего не нарушила… Это я вторгся в твой Сад…

Латифа распахнула черные глаза, взмахнув длинными ресницами.

— Владыка, я благодарна вам, что вы милостиво разрешаете мне приходить в этот прекрасный Сад, но… я здесь всего лишь гостья, и называть этот Сад моим…

Илидор рассмеялся. Его изумрудные глаза засветились жизнью и волосы цвета пшеницы, струящиеся живой сплошной волной до середины спины, будто налились силой, которую утратили незадолго до этого, под влиянием дурного расположения духа и непонятной тоски, охватившей Владыку. Но сейчас он снова приходил в норму, молодея на глазах. Глаза засияли, волосы заиграли под лучами ласкового солнца, даже птицы, заметив это, ответили хором ликующих трелей, радуясь возвращению своего возлюбленного Повелителя из темного мира печали.

— Спасибо, маленькая фея, — поклонился Илидор с искренней благодарностью. — Ты мне очень помогла. А насчет Сада… он действительно отчасти твой — ты ему очень нравишься!

Латифа смутилась, но Илидор только покачал головой.

— Ты прекрасный специалист, понимающий духов Леса. Это, конечно, не редкость — каждый эльф обладает таким даром в той или иной степени. Но внушить духам такую любовь, какую они испытывают к тебе — согласись, подвластно только единицам.

Латифа насупилась, совсем по-детски кусая губы.

Илидор продолжал.

— Я говорил с твоим отцом, маленькая фея. Не буду ходить кругами, спрошу сразу — это правда, что ты отказываешься выходить замуж?

Латифа ответила не сразу, убедившись сначала, что Владыка настроен миролюбиво и сильно ругать ее не собирается. На какое-то мгновение ей стало ужасно смешно — она уже давно взрослая девушка, завидная невеста с прекрасным образованием и отличными манерами, настоящая гордость своего отца, но… в разговоре с Илидором она всегда терялась и чувствовала себя маленькой девочкой, ребенком, каким она была много лет назад, самозабвенно играя с Эльстаном. Что интересно, она несколько раз была при дворе великого Повелителя эльфов, Верховного Владыки Элионеля, но перед ним она никогда не робела и вела себя как подобает настоящей светской девушке. Хотя, несомненно, испытывала к нему чувство глубокого уважения и безграничной преданности.

А вот такое смущение она испытывала только здесь, в Изумрудных Чертогах, теряясь и зачастую забывая о великосветских манерах, нещадно позоря своего отца, ужасно щепетильного в таких вопросах, который души не чаял в своей дочери, и потому воспитывал ее непрестанно.

— Владыка, — уклончиво ответила Латифа, — боюсь, что вы меня не совсем верно поняли…

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Илидор. — Как же я мог тебя понять, когда ты еще ничего не сказала?

Латифа опустила ресницы.

— Я не собираюсь отказываться от замужества вообще… я просто не хочу выходить замуж за… господина Лантанэля… — совсем стушевалась она.

Илидор понимающе кивнул. А потом спросил прямо.

— А за кого?

Она вскинула на него свои черные глаза, уверенно и пронзительно вглядываясь в самую глубину его души.

— Латифа, — неожиданно тихо заговорил Илидор, — он не вернется.

Девушка кивнула.