Эльдар Рязанов

Крошечный эпизод с милиционером в картине остался».

Наконец, третий Юрий в этой картине — Юрий Белов — сыграл еще одного милиционера, у которого в этом фильме было немногим больше экранного времени, чем у Никулина. Как видим, с каждой следующей картиной Белов играл у Рязанова все менее значительные роли. Но все-таки режиссер не забывал артиста, вместе с которым делал свои первые шаги в художественном кино. После «Человека ниоткуда» Белов ненадолго появится и в «Гусарской балладе», и в «Дайте жалобную книгу», и в «Стариках-разбойниках».

А на роль Чудака в конце концов был найден беспроигрышный исполнитель — кинодебютант Сергей Юрский, 24-летний актер ленинградского Большого драматического театра имени Горького. В нем счастливо сочеталось все то, что было необходимо для данной роли: эксцентрика и искренность, комизм и динамичность, отличная спортивная форма и выразительный голос.

«Сначала я подумал, что Рязанов, очевидно, заметил меня в театре, — вспоминал впоследствии Юрский. — Но оказалось, что он меня ни в одном спектакле не видел. Только слышал про меня, что, мол, есть такой артист, который умеет хорошо двигаться, танцевать и даже на руках ходить. <…>

Я приехал в Москву на пробу, прочитал сценарий, и он очень мне понравился. Но, побывав на студии, я понял, что был лишь одной из многочисленных кандидатур. До меня Рязанов перепробовал уже десятка три актеров, в том числе и Олега Попова. Когда дело дошло до меня, силы и терпение режиссера уже были на исходе.

Наше знакомство состоялось в большой гримерной „Мосфильма“, где мне, человеку, любящему клоунаду, пытались придать такой клоунский вид, что я стал бурно возражать, мне показалось, что все это слишком — уж такие громадные ботинки, уж такая голова „рыжего“… И я, начинающий киноактер, еще не имеющий прав на возражения, вступил в спор с известным режиссером. И тут, в этом первом споре, я почувствовал главное ценное для меня качество Рязанова. Я ощутил в нем человека внутренне очень подвижного, не создателя незыблемых схем и теоретических конструкций (есть прекрасные режиссеры именно этого плана), а режиссера, очень четко ощущающего, так сказать, непосредственный момент.

В этом нашем первом споре он вначале очень резко возражал: „Будет именно так, а не иначе!“ Я, пытаясь убедить, что костюм не тот, начал показывать какие-то куски роли. Эльдар смотрел непроницаемо. Потом в один прекрасный миг что-то, видимо, получилось, он расхохотался и сказал: „Пусть так, пусть так!“ <…>

Рязанов — прекрасный зритель, умеющий смеяться. Причем смех у Рязанова всегда точный: пока не смешно, рассмешить его невозможно. Зато смех Рязанова — это сигнал: „Да, мы на верном пути“».

Что касается Поражаева, то Яковлев, пожалуй, был прав — образ антрополога практически служебный. Наряду с Чудаком наиболее выигрышной являлась роль, обозначенная в титрах как «Крохалев и ему подобные». Это четыре отрицательных персонажа, каждого из коих прекрасно сыграл Анатолий Папанов, для которого «Человек ниоткуда» тоже стал дебютом в кинематографе.

В свое время Папанов, как мы помним, пробовался в «Карнавальную ночь» на Огурцова. «Что он творил на кинопробе! — впоследствии всплескивал руками Рязанов. — Наигрывал „на три зарплаты“! Он еще не чувствовал кинематографа, того… ну, коэффициента, что ли, который допустим в кино. Смотрел я тогда на Папанова, смотрел и… стал снимать Ильинского.

За три последующих года Папанова пробовали в кино еще раз десять. Пробовали и не снимали. Я бы на его месте озверел… Во всяком случае, когда пригласил его сниматься в картине „Человек ниоткуда“, Папанов категорически отказался. Я почти насильно заталкивал его в павильон на кинопробы…»

Папанов в своих воспоминаниях солидарен с Рязановым: «Я считал себя некинематографичным и о съемках в кино даже думать перестал — меня приглашали на пробы, но не утверждали. Тогда я решил прекратить все попытки стать киноактером. И только спустя годы меня нашел мой „киноотец“ Эльдар Рязанов. Неделю он буквально за мной ходил по пятам, уговаривал сниматься. А у меня в это время был большой театральный успех — я сыграл Боксера в „Дамокловом мече“ Назыма Хикмета, я отказывался. Но Эльдар Александрович все же меня убедил. Так роль, а вернее — четыре роли сразу в комедии „Человек ниоткуда“ стали моим дебютом в кино. <…>