Эльдар Рязанов

В глазах Рязанова как кинорежиссера пьеса «Давным-давно» имела только один недостаток — была стопроцентно театральным произведением. Чтобы она стала пригодна к экранизации, ее следовало радикально сократить, но это еще полбеды. Главное, что ее в обязательном порядке требовалось дополнить несколькими небольшими сценами.

«Давным-давно» состоит из четырех действий. Между каждым действием, как водится, проходит некоторое время и кое-какие важные события в жизни героев остаются, говоря кинематографическим языком, «за кадром» — эти-то лакуны и предстояло заполнить Рязанову. Конечно, с помощью автора пьесы — другого варианта Эльдар изначально не собирался и рассматривать.

После того как Гладков, о чем уже было сказано, пообещал Рязанову представить готовый сценарий через полмесяца, он действительно исчез в неизвестном направлении. Причем не на две недели, а на несколько месяцев. Эльдар, однако, предпочел думать, что автор пьесы все-таки напишет сценарий — ведь он же обещал! Самому Рязанову и без сценария было чем заняться: исторические кинопостановки — всегда самые хлопотные. Следовало заранее обеспокоиться пошивом костюмов, подбором мест для натурных съемок, погружением в материал посредством чтения книг и посещения музеев и т. д.

А главное — надо было добиться отмашки от начальства на запуск в производство такой картины. Это только по наивности Рязанову казалось, что он сделал беспроигрышный ход — решил поставить патриотическую картину из времен «старины глубокой». Возможно, подобная идея была бы гораздо быстрее принята в позднесталинские времена, когда пышные фильмы о славных событиях дореволюционной российской истории составляли львиную долю того, что выходило в тогдашний предельно скудный прокат. При Хрущеве упор в искусстве, в том числе кинематографическом, был сделан на современность, неброскость, камерность, интимность. Ведь даже Сергею Бондарчуку (кстати, тоже в самом начале 1960-х) дали добро на экранизацию «Войны и мира» лишь после появления американской киноверсии бессмертной толстовской эпопеи. Без «нашего ответа буржуазному Голливуду» никак нельзя было обойтись, а без перенесения на пленку никому не известного за рубежом театрального водевиля на аналогичную тему — легко.

Государственный комитет СССР по кинематографии — знаменитое Госкино — был создан только в 1963 году. В течение пары предшествующих лет «главным по кино» являлся в нашей стране Владимир Баскаков, заместитель министра культуры Екатерины Фурцевой. Эти двое, министр и его зам, возмутились именно тем, что Рязанов поначалу посчитал своей счастливейшей находкой, — снять «датское» кино к 150-летней годовщине Бородинской битвы. Экое, мол, кощунство — выпускать в канун священной даты музыкальный киноцирк с конями! Баскаков копнул даже глубже — и в своей отповеди на этот счет Рязанову срифмовал слово «рубака» с редким матерным существительным. Видимо, обе эти лексемы, по мнению замминистра, полностью характеризовали гусар — и сами за себя говорили, что кино про таких героев советскому человеку не нужно.

Расстроенный Рязанов рассказал об этой аудиенции Пырьеву — и тот в очередной раз спас положение. Без видимого труда Иван Александрович выбил в министерстве разрешение на экранизацию «Давным-давно» — и Рязанов вновь вздохнул свободно. Что, конечно, опять было преждевременно.

Близился первый день съемок, но не было сценария, поскольку так и не объявлялся Гладков. Впрочем, от Рязанова скрыться было непросто. «Я его нашел в Тарусе. Привез ему свои наметки в прозе и прошу показать, что он для нас написал. Он не показал. Сказал, что творчество — интимный процесс. Обещал привезти работу через неделю. И опять исчез — уже навсегда. И тогда Юра Шевкуненко заявил: „Ты ведь пописывал стихи — вот и пиши!“ А я уже так пропитался стилистикой пьесы, что действительно написал восемь новых сцен, стараясь подделываться под стихи якобы Гладкова. И о том, как Шурочка Азарова попала в армию. И сцену с денщиком. Все это прошло худсовет, никто не заметил подлогов. Потом, на съемках, появился Гладков, снова ничего не принес, говорил комплименты и давал дивные советы — он ведь видел пьесу в разных театрах. Я к нему хорошо отношусь, тем более что иных доказательств, что не он писал пьесу, у меня нет».

Со временем у Рязанова появились еще некоторые подтверждения своей версии, в которой он уверился вслед за Шевкуненко: что Гладков не был автором прославившего его сочинения. Подтверждения, однако, опять были косвенные: Рязанова насторожили некоторые места в статье Гладкова «Мемуары — окна в прошлое», опубликованной в 1974 году в журнале «Вопросы литературы».