Эльдар. Светлое и тёмное

– Эх, темнота, темнота. Да что же тут объяснять? – сердито проговорил Ираклий, явно возмущенный недогадливостью молодого собеседника. – Они науськивают братьев на сестер, детей на отцов, а дочерей – на их матерей, – мрачно добавил тот. – Заставляют их обманывать друг друга, предавать, действовать во зло друг другу и самому баронству. Вот что они могут делать!

– Неужели это правда? – Изумленный ответом, Эллой ошарашенно замер на месте.

– Именно так, – поддакнул маг.

– Но как? Как такое может быть?

Изумление Эллоя мне было понятным – судя по его рассказам, он рос в настолько дружной семье, что тема предательства у них не только не поднималась, а даже не обговаривалась.

Удивление в голосе собирателя трав было настолько искренним, что Ираклий, собиравшийся сказать что-то жесткое, успел взять себя в руки и немного смягчиться.

– Может, Эллой. Может, – ответил он с какой-то глубокой грустью, так же остановившись на месте. – Тебе, чистому сердцем юнцу, такое еще не понять. Но поверь мне – они могут. И могут и не такое.

– Но… как? – Паренек все еще не мог поверить услышанному. Понятно – для него предательство это просто какое-то слово.

– Как? По-разному, – с тоской ответил маг. – С каждым человеком – по-разному. Они… Они везде найдут свой подход. Пролезут в души, аки крысы в амбар. Наглые и мерзкие крысы. Понимаешь? – Лицо мужчины дернулось и исказилось гримасой… боли? Отчаяния? Причем такого искреннего и неподдельного, что даже мне, чужому человеку, стало немного… не по себе, что ли. – Одному человеку они могут сказать, что, ежели они постараются, то ему за его деяния ничего не будет. Что они помогут ему, защитят от слуг закона. И человек пойдет на любое зло, наивно полагая, что закон ему не помеха.

Вот так-так. Интересно.

– Другому они могут напеть, что боги – на его стороне, а потому честь и предательство, добро или зло, любовь или ненависть, выбирать можно только ему. Так баронство получает нового безумного маньяка.

Вот это да. Даже такое бывает? Великий леший – да это самый интересный разговор за все мои восемнадцать лет.

– А иных… Иных они ловят на пытливость. Таким людям они говорят – все двери тебе открыты. Алхимия, ремесла и магия не принадлежат никому из богов. Ищи, изучай, дерзай. А сами… Сами же незримо подталкивают к изучению тайн и законов именно темной сущности…

Маг резко замолк, будто бы нечаянно сболтнул чего-то лишнего. Ого, а эта, последняя история, похоже, не чья-нибудь чужая, а своя, личная. Великий леший, до чего же мне интересно узнать о ней побольше. Но, зуб даю – ее окончание мы вряд ли с Эллоем услышим – не нашего ума это дело.

– Теперь ты понимаешь, – заговорил Ираклий уже более спокойным и ровным тоном, – если у меня будет выбор, кого мне спасать: тебя, простого человека, или испорченного злом темного мага, то я выберу человека.

Откровенно. И честно. Вот за это я его, светлого гада, уважаю. Но – только за это.

– Но согласно барановскому эдикту, светлый и темный маг перед законом равны …

– Да плевать я хотел и на барона, и на его эдикты! – вспыхнул вулканом Ираклий. Его кулаки и губы сжались и вмиг побелели, став светлее снега. – У меня на это есть свое собственное мнение, и я его ни с кем обсуждать не буду.

Увидав такую вспышку, какое-то время Эллой не решался побеспокоить мага. Но, видимо, последний вопрос, что крутился у него в его голове, он не озвучить не мог.

– Господин Ираклий, – робко протянул паренек.

– Да? – прохладно ответил он, отводя в сторону ветви плакучей ивы.

– А бывают… хорошие темные маги? – осторожно спросил юнец.

– Хорошие темные маги? – озадаченно протянул путешественник.

– Да. Я понимаю, как глупо звучит мой вопрос. Но… все же, скажите – бывают? Хотя бы не хорошие, а… просто как обычные люди. Бывают такие, а? – спросил он и бросил на меня быстрый отчаянный взгляд.

На меня намекаешь? Ну-ну. Мне хотелось состроить безразличную мину, мол, мне нет дело до ваших разговоров. Но червячок любопытства во мне проснулся – и правда, что маг ему ответит?

– Не стану скрывать – бывают, – согласился Ираклий с видимой неохотой. – Бывают. Но это – редкость. Большая редкость, – добавил он и тоже бросил взгляд на мое лицо.

Я тут же сделал вид, что любуюсь полетом стрекоз над безмятежной водной гладью – пусть не думает, что мне его мнение интересно.

***

Новая встреча с озерными хищниками так же произошла неожиданно. Едва мы вышли на открытый песчаный берег, как на нас ринулись какие-то кусты. По крайней мере, так мне показалось вначале. Но присмотревшись, я увидел, что это не вовсе кусты, а какие-то звери, а у них на спинах не ветки, а самые настоящие иглы – длинные, с локоть, и острые, как швейные иголки. А еще – ужасно грязные.

Иглобразы! Этого еще не хватало.

– Иглобразы! – крикнул Ираклий, подтвердив мои опасения. – На ствол! Быстро взбирайтесь все на ствол! – мигом нашелся он, указывая рукой на лежавшее поодаль дерево.

Мы не стали медлить и быстро устремились к нему.