Эльдорадо (СИ)

Тысяча человек покинула золотой город. Из южных провинций на холмы Пикчу и Пукин пришли ещё две тысячи человек. По пути к Куско к пятистам каньяри присоединились мятежники из других племен. В результате весенним туманным утром под стенами Куско собрались четыре тысячи человек. Воины били в барабаны, трубили в раковины и пели песни. Женщины жгли костры и пекли лепёшки. Испанский офицер сидел на коленях перед Кунти и писал под его диктовку письма. Много писем. Обращение к жителям Куско. Ко всем, кто не хотел погибнуть под льющимся с неба раскалённым золотом и быть раздавленным гигантскими золотыми жерновами. Сдавайтесь. Мужчина с изъеденным оспинами лицом отдал свою жизнь Искаю, чтобы тот создал золотых птиц. Птицы цвета солнца взмыли в небо, сделали круг над Куско, упали на улицы. В золотых клювах они сжимали призыв сдаваться.

Это случилось утром, а вечером в лагере осаждающих произошел спор. Каньяри не верили, что испанцы сдадут город без боя и хотели атаковать немедленно. Золотые дети тоже мечтали увидеть, как золото засияет в темноте, превратит ночь в день. Искай говорил о женщинах и детях в городе. И каждый новый довод в этом споре звучал все громче и злее, потому что выхода не было. А бездействие ощущалось как трусость и пропитывало воздух запахом поражения.

На следующий день в город отправили гонцов. Все они были добровольцами. Никто из них не вернулся. Вечером испанцы пять раз пальнули из пушек на восточных воротах. Не с целью кого-то убить, но с целью впечатлить своей силой. Кунти не смог сдержать своих воинов. Сотня стрел полетела через стену.

- Когда испанцы взяли Куско, золотые дети бежали из дворца через подземный ход, - сказала Кьяри за завтраком утром следующего дня. Жрец Явар испек миндальные печенья. Крошки липли к губам Атавалпа и падали на его грудь. - Мы можем воспользоваться этим ходом. Он не годится для штурма, но по нему может пройти несколько отрядов. Создать переполох, и попробовать до главной атаки вывести женщин и детей.

- Я пойду в город, - сказал Апу Кантар.

- Я отберу проверенных воинов и поведу отряд. В город проникнуть лучше ночью, - согласился Атавалп.

- Нам понадобится проводник, который был в Куско в последние пол года, - сказала Кьяри. - Нужно попросить у Кунти одного из его шпионов.

Кунти понравился план, не понравилось, что Атавалп сформировал отряд из бывшей императорской стражи. По мнению Кунти отряд должен быть смешанным. Так как дело общее, в отряде должны быть воины каньяри. Иначе некоторые командиры Кунти могут подумать, что императорская стража не простила им Кахамарку.

Чушь, сказал Атавалп, предательство каньяри в Кахамарке никто никогда не забудет, но так как дело сейчас у всех, действительно, общее все должны заботиться о его успехе. А смешанный отряд сразу уменьшит шансы на него, потому что смешанным отрядом трудней управлять.

Кунти нахмурился, но согласился послать с Атавалпом своего шпиона. Худого, сутулого юношу Уньо. Пока Атавалп наставлял своих людей, Уньо ел орехи.

- Хочешь? - предложил он Кьяри.

Она благодарно улыбнулась, желая расположить к себе того, на чью помощь рассчитывала в городе.

Подземный ход начинался на террасах. Вход около русла искусственного канала напоминал нору выдры. Внутри было холодно и сыро. По облицованным камнем стенам ползали пауки и мокрицы. Прямой коридор повернул через сто двадцать шагов и превратился в лабиринт с узкими проходами, частыми поворотами, разбросанными на полу тряпьем и черепками от посуды.

Уньо родился в Куско. Он был в храме, когда золото впервые ожило. Как и многие другие, он считал, что ничего прекраснее в своей жизни не видел. Но в отличие от тех, кто желал отдать свою жизнь золоту, его влюбленность в чудо была другой. Не золото возбуждало его воображение, а женщина, его оживившая.

Куньо было шестнадцать лет, столько же, сколько самой Кьяри, когда она впервые поцеловала Нио. Возраст ярких впечатлений и путаных чувств. Одержимый юношеским максимализмом Уньо собирался стать героем, разбогатеть и завести много слуг, а потом предложить Кьяри переехать в свой дом. Сын императорского сборщика налогов, Уньо хорошо все распланировал и на осуществление своего плана собирался потратить десять лет. Веселый и легкомысленный по характеру, он легко и без стеснения рассказывал о своих великих целях и верил, что через десять лет станет другим человеком. Своими рассуждениями ему удалось рассмешить даже Атавалпа, который редко улыбался, после смерти Керука. Впрочем, о себе Уньо говорил в сыром подземелье, на поверхности он доказал, что хорошо знает город. Его описания и рассказ о произошедших в Куско переменах были точными и краткими.

Императорский дворец испанцы превратили в свою крепость. Площадь перед дворцом и раньше была местом суда и казни. Теперь на ней стояли приспособления для пыток, для устрашения были выставлены отрубленные головы мятежников.