Элеанор Олифант в полном порядке

Я развязала ленточку и заглянула в коробку. Бисквитный торт внутри оказался настоящим произведением кулинарного искусства, по шоколадной глазури были рассыпаны яркие бусины малины. Это была обычная роскошь, которую Рэймонд выбрал специально для меня.

– Спасибо, – сказала я, чувствуя, что из глаз вот-вот брызнут слезы.

Говорить что-либо еще было не нужно.

– Спасибо, что пригласила нас, Элеанор, – ответил он. – Мама любит куда-нибудь выходить, но ей это редко удается.

– Я в любое время буду рада видеть вас обоих, – искренне сказала я.

Я поставила торт на поднос и хотела взять его в руки, но меня опередил Рэймонд. Я пошла следом и отметила, что он подстригся.

– Как ты себя чувствуешь, Элеанор? – спросила миссис Гиббонс, когда мы устроились за столом. – Рэймонд говорил, что в последнее время тебе немного нездоровилось.

На ее лице отражалась умеренная, вежливая озабоченность, ничего более, и я с благодарностью поняла, что Рэймонд не стал посвящать ее в подробности.

– Я чувствую себя намного лучше, спасибо. Рэймонд обо мне позаботился. Мне очень повезло.

Рэймонд выглядел удивленным. Миссис Гиббонс – нет.

– У моего мальчика золотое сердце, – сказала она, кивая.

Лицо Рэймонда приняло такое же выражение, какое было у Глен, когда она увидела, что я наблюдаю за ее безуспешными попытками запрыгнуть с дивана на подоконник. Я засмеялась:

– Мы тебя смущаем!

– Вам бы самим смутиться, – буркнул он. – Трещите обо всякой ерунде, как две старые сороки. Кому еще чаю?

Он потянулся к чайнику, и в этот момент я увидела на его губах улыбку.

Мать и сын Гиббонсы были легкими, приятными гостями. Мы все слегка удивились, как быстро пробежало время, когда примерно час спустя снизу донесся несколько раздраженный сигнал заказанного заранее такси. Из-за этого прощание получилось немного скомканным.

– Жду вас в гости, Элеанор, – сказала миссис Гиббонс, с трудом двигаясь к выходу на своих ходунках, пока Рэймонд натягивал куртку.

Я кивнула. Она быстро чмокнула меня в щеку – ту, что со шрамом, – но я даже не вздрогнула.

– Приезжай как-нибудь в воскресенье вместе с Рэймондом, – прошептала она, – попьем чаю, посидим немного.

Я опять кивнула.

Рэймонд неуклюже протиснулся мимо меня, а потом, прежде чем я успела опомниться, наклонился и поцеловал меня в щеку, точно так же, как его мать.

– Увидимся на работе, – сказал он и ушел, со всей осторожностью помогая матери передвигаться на ходунках вниз по лестнице.

Я приложила к лицу ладонь. Они были любители поцелуев, эти Гиббонсы, – в некоторых семьях так принято.

Когда тарелки и чашки были вымыты, наконец соизволила явиться Глен.

– Это было не очень-то вежливо, Глен, – заметила я.

Она подняла на меня глаза и издала короткий звук – почему-то больше похожий не на мяуканье, а на чириканье. Его содержание – а именно, что она плевать хотела, – было предельно ясно. Я положила в ее миску несколько ложек принесенного Рэймондом деликатеса. Этот жест был встречен с немалым энтузиазмом, хотя манеры Глен вести себя за столом, к сожалению, напоминали ее благодетеля.

На стуле в гостиной Рэймонд оставил дешевый журнал – к несчастью, у него была привычка носить их в свернутом виде в заднем кармане. Я принялась его листать, в надежде обнаружить более или менее приличный кроссворд, но остановилась на девятой странице, привлеченная заголовком.

Глазго Ивнинг Таймс

Новости шоу-бизнеса

«Первые Пилигримы» открывают Америку

Группу из Глазго считают «круче Биффи[16]»

На этой неделе шотландская рок-группа «Первые Пилигримы» празднует успех – ее композиция поднялась на пятое место в американском топ-100.

После многолетних выступлений в местных клубах и пабах квартет из Глазго, похоже, прорвался на прибыльный американский рынок.

Их сингл «Не скучаем по тебе», написанный после ухода бывшего солиста группы, был обнаружен на «Ютьюбе» одним из профессионалов отрасли. С тех пор песня каждый вечер звучит в США как саундтрек к высокобюджетному рекламному ролику одной телекомпании.

В следующем месяце музыканты отправляются в турне от западного до восточного побережья США.

Читая эту статью, я будто оказалась в другом месте и превратилась в другого человека: человека, которым старалась стать, безуспешно пытаясь изменить себя и свою жизнь. По сути, дело было не в музыканте; Мария помогла мне это понять.