Элегии и малые поэмы

595 Дело царей — убивать. Убей же тестя и царствуй,

        Кровью отца моего руки со мной обагрив!»

        Этим подвигнутый, он взошел на престол, не венчаясь;

        Сел, но во гневе толпа тут за оружье взялась;

        Кровь и убийства кругом, старики слабосильные гибнут;

600 Скипетр тестя схватив, держит гордец его зять.

        Под Эсквилинским холмом, перед царским чертогом, убитый,

        Окровавленный лежит Сервий на твердой земле.

        Дочь на повозке, в отцовский дворец прямиком направляясь,

        Гордо и дерзко спешит по середине пути.

605 Тело увидел царя возница и горько заплакал,

        Остановясь. На него грубо прикрикнула дочь:

        «Едешь ты или ждешь за почтенье такое расплаты?

        Правь и лицо колесом мне ненавистное мни!»

        Так и случилось: зовут теперь улицу эту Проклятой,

610 И остается на ней это навеки клеймо.

        Мало того: посмела она, когда время настало,

        В храм отцовский вступить — трудно поверить, но так!

        Туллий изваянный там, говорят, восседал на престоле —

        Тут и прикрыл он себе очи подъятой рукой,

615 И прозвучал его глас: «Лицо мое скройте от взоров,

        Чтобы не встретил мой взгляд мне ненавистную дочь!»

        Скрыто одеждой его изваянье: Судьба запрещает

        Снять его и говорит так из святыни своей:

        «В день, когда Сервия лик впервые откроется людям,

620 Всякое чувство стыда будет забыто навек».

        Поберегитесь одежд запретных касаться, матроны,

        Издали, важно служа, произносите мольбы!

        Римскою тогой всегда да будет покрыт с головою

        Тот, кто по счету седьмой был в нашем городе царь!

625 Храм сей пылал, но огонь изваянья, однако, не тронул:

        Сына тогда своего Мульцибер вызволил сам.

        Ибо Окрисией Туллий рожден был от бога Вулкана,

        Самой красивой из всех бывших в Корникуле жен.

        Ей Танаквиль,[515] совершая с ней вместе по чину обряды,

630 Лить приказала вино на освященный очаг:

        Тут среди пепла мужской детородный член появился, —

        Иль показался? Но нет, был он действительно там.

        Пленница у очага осталась, а ею зачатый

        Сервий был порожден семенем божьим с небес.

635 Это сам бог указал, когда голова у младенца

        Стала сиять и огонь шапкою встал над челом.

        В тот же день и тебя, о Дружба, пышно почтила

        Ливия, храм твой святой милому мужу даря.

        Знай тем не менее, век грядущий, что именно там, где

640 Ливии портик стоит, высился раньше дворец.[516]

        Граду подобен был этот дворец, занимая пространство

        Большее, чем у иных есть на земле городов.

        Срыт был он вровень с землей, но не потому, что казался

        Царским; нет, роскошь его нравам опасна была.

645 Цезарь готов ведь всегда низвергать такие громады,

        Хоть и себя самого этим наследства лишив.

        Так он нравы блюдет, ибо лучшего нету примера,

        Чем исполнять самому то, что предложено всем.

13 июня. Иды. Малые Квинкватрии

        Следующий ничего не дает тебе день для отметки.

650 В иды Юпитеру свят Непобедимому храм.

        Здесь же следует мне о Квинкватриях меньших поведать;[517]

        Ты, белокурая, мне в помощь, Минерва, явись!

        Флейтщик, скажи, почему у нас по городу бродит?

        Маски у нас почему? Длинное платье зачем?

655 Мне, отложивши копье, Тритония так отвечала

        (О, повторить бы точь-в-точь мудрой богини слова!):

        «В древности ваши отцы во флейтщиках очень нуждались,

        В самой высокой чести были они в старину;

        Флейта певала тогда во храмах, певала на играх,

660 На погребеньях она тоже певала в те дни.

        Сладок был флейтщиков труд: хорошо им платили; но после

        Вдруг прекратилось совсем это искусство у нас.

        Надо прибавить еще, что эдил для торжеств похоронных

        До десяти сократил флейтщиков прежних число.

665 Город оставив, они уходят, как ссыльные, в Тибур:[518]

        Тибур ведь в те времена местом для ссылки служил.

        Флейта на сцене молчит, и флейты во храмах не слышно,

        И погребальный напев не раздается ее.

        В Тибуре жил человек, достойный высокого званья,

670 Был он рабом, а потом вольноотпущенным стал.

        Пир на усадьбе своей задает он, толпу музыкантов

        Он созывает; на пир все к нему рады прийти.

        Ночь наступила, уже вся толпа от вина охмелела,

        Как появляется вдруг подговоренный гонец

675 И говорит: «Распускай ты, хозяин, гостей поскорее:

        Вот уж подходит сюда вольную давший тебе!»

        Тут собутыльники все, совсем захмелев и шатаясь,

        Кое-как с места встают, но на ногах не стоят.

        «Прочь! Уходите!» — кричит им хозяин и всех на телегу

680 Валит, где постлан уже был им тростник и камыш.

        Все засыпают, храня от вина и движенья телеги,

        Думая спьяну, что их в Тибур обратно везут.

        Через Эсквилии в Рим на рассвете въезжают телеги;

        Утро настало — они, въехав на Форум, стоят.

685 Плавтий же, чтоб обмануть сенат и числом и одеждой,

        Тем, кто приехал, велит масками лица закрыть.

        К ним он еще и других примешал, и велел он при этом

        В длинных одеждах идти, будто и флейтщицы тут.

        Думал он так утаить нарушенье приказа коллеги,

690 Чтоб возвращение в Рим им не вменилось в вину.

        Это сошло, и они были в новой одежде на идах,

        Пели и, как в старину, начали озорничать».

        После рассказа ее я сказал: «Остается узнать мне

        Лишь, почему этот день назван Квинкватрами был».

695 «В марте, — сказала она, — точно так же мой праздник зовется,

        Да ведь флейтисты и все главным обязаны мне.

        Несколько дырочек я пробуравила первая в дудке,