Элегии и малые поэмы

        Я бы с радостью Истр хоть на Стикс обменял, если есть он,

        В глубях под Стиксом найди реки — сменяю на них.

        Хуже, чем ниве сорняк, ненавистней, чем ласточке стужа,

        Мне этот край, где гет марсолюбивый живет.

15   Через такие слова на меня в обиде томиты,

        Снова народный гнев я навлекаю стихом.

        Так вот и буду всегда попадать в беду из-за песен,

        Будет всегда мне во вред неосмотрительный дар?

        Пальцы б отсечь, чтобы бросить писать, но медлю зачем-то.

20   Снова, безумный, иду грудью на то же копье,

        К тем же снова плыву берегам, в те гиблые воды,

        Где на подводный утес днище ладьи посадил?

        Я не повинен ни в чем и чист перед вами, томиты,

        Мне ваш край опостыл, вас же я, право, люблю.

25   Сколько ни разбирай мои многотрудные песни,

        В них не найдешь строки с жалобой на горожан!

        Жалуюсь на холода, на то, что набегов должны мы

        Ждать отовсюду, что враг вечно в ворота стучит.

        Ваши места, не людей справедливым стихом осудил я —

30   Вы же и сами подчас землю браните свою.

        Вот же посмел тот пахарь-старик стихами поведать,[622]

        Что навлекла на себя ненависть Аскра не зря.

        А ведь поэт говорил о стране, что его породила,

        Аскра ж не стала в ответ гневом поэта казнить.

35   Родину кто сильнее любил, чем Улисс? А не он ли

        Скудость родной земли в повести запечатлел?

        Едким словом меж тем не край — авзонийские нравы

        Скепсий клеймил и Рим требовал гневно к суду.[623]

        Ярый этот навет народ пропустил равнодушно,

40   Не повредил истцу неугомонный язык,

        А на меня навлекли всенародный гнев кривотолки,

        Новою наши стихи отяготили виной.

        Столько бы счастья мне, насколько чист я душою!

        Я никого никогда словом одним не задел.

45   Впрочем, будь я и впрямь черней иллирийского дегтя,

        Преданных мне друзей кстати ли было б хулить?

        В горькой моей судьбе вы меня обласкали, томиты,

        Видно, у вас в крови эллинская доброта.

        Даже родной Сульмон, родное племя пелигнов,

50   Не проявили б ко мне столько участья в беде.

        Мне недавно у вас оказана честь, на какую

        Благополучный гость вряд ли б рассчитывать мог.

        Сняты налоги с меня! Кроме тех, кого по закону

        Не облагают у вас, этим я взыскан один.

55   Сам не искал я, но в знак всенародного благоволенья

        Мне на седые виски вы возложили венок.

        Знайте: как Делос был гонимой угоден Латоне,

        Остров единственный тот, давший скиталице сень, —

        Так Томида для нас дорога: в далеком изгнанье

60   Нам неизменно была доброй хозяйкой она.

        Только бы дали ей небожители мирную долю,

        Перенесли бы к теплу с этой оси ледяной.