Элегия тени

Под сенью горы Абиегно
Замедлю, дорогу прерву.
Я видел – пленительный замок
С вершины глядит в синеву.
Но медлю и сплю наяву
Под сенью горы Абиегно.

Любимое и прожитое

Куда-то назад подались,
И сколько их было, не помню,
Увидя волшебную высь.
Под сенью горы Абиегно
Я медлю, от них отрекшись.

Быть может, моим отреченьем

Когда-нибудь стану сильней,
Дорогу, ведущую в Замок,
Найду между серых камней.
Под сенью горы Абиегно
Я медлю, сроднившийся с ней.

Покой убегает при мысли,

Что Замок вдали вознесен,
Дорога же – та, по которой
Никто не ступал испокон.
Под сенью горы Абиегно
Туда устремляется сон.

Ведь разум дороги не знает —

И, значит, вверяется сну.
Дерзанья мои забываю,
Когда на вершину взгляну.
Под сенью горы Абиегно —
До века ли буду в плену?

«Туча легкая над рощей…»

Туча легкая над рощей…
Прилети и пролети…
Я тоскую много проще:
Не в душе, а во плоти.

Та возвышенная смута,

Что пришла в забытом сне,
Ныне отдана кому-то,
Безразличному ко мне.

Если ж заросли в сырую

Погружаются во тьму,
Я пугаюсь и горюю
По сиротству моему.

«Чего бы сердце ни хотело…»

Чего бы сердце ни хотело —
Ничто исполнить не могу.
Всегда желая без предела,
Всегда замру на полшагу.

Итог беспомощных стараний —

О сколь заранее постыл!
Душа – сверканье в океане,
А я – саргассовый настил, —

Но там сквозится из разводий

Вода неведомых морей,
Не существующих в природе —
И явных сердцу тем скорей.

«Где-то там, где блещут воды…»

Где-то там, где блещут воды,
Где течет речная гладь,
Где природа без природы,
Несмутимо провожать
Буду дни свои и годы.

Что же делает река,

Если просто – просто длится?
Наплывут издалека
Чьи-то медленные лица,
Словно прошлые века.

И скользя по речке взглядом,

Сохраню свою печаль
И дышу своим разладом —
Ибо влага мчится вдаль,
Все равно оставшись рядом.

Я и движусь, и стою,

Если вглядываюсь в реку,
В эту чистую струю —
Ибо отдал ей довеку
Всю разорванность мою.

«У таинственной двери…»

У таинственной двери
Моего бытия
Бродят птицы и звери —
И взираются, веря,
Будто я – это я.

Полны сонных бездоний,

Ни к чему не спеша;
Только я посторонний,
И всех бед неотклонней
Катастрофа – душа.

Рассевается дрема —

И я счастлив почти;
А смотреть из проема
Хуже всякого слома
И страстного пути.

«Глухая ночь, простри ко мне персты…»