Элегия тени

И снова дождь туманит стекла
На этой улице пустой…
Сама душа моя размокла
И вся пропитана водой.

Мне в сердце хлещут воды ливней,

Но я печали не кляну:
Еще грустнее и противней,
Когда себя же обману, —

Поскольку я и сам гадаю,

Когда я хмур, когда я рад…
И, тихо сердце покидая
(Строку Верлена подтверждая),
Мне капли что-то говорят.

«На улице – бессвязный гул…»

На улице – бессвязный гул,
А я – ненадобный прохожий.
И всяк предмет в себя вольнул,
И всякий звук оделся кожей.

Я существую, словно пляж,

Куда на миг взбегает море.
А истина одна и та ж:
Что будет смерть, и будет вскоре.

И будет гул, когда умру.

Не клянчит самой малой крохи
Мой ум, затерянный в миру,
Что твой цветок в чертополохе.

«Этот нищий старый…

Этот нищий старый
Под моим окном
Со своей гитарой
Плачут об одном —

Что обоим выпал

Им удел такой
Мыкаться по миру
Со своей тоской.

Я и сам бездомный,

Я и сам незрячий.
Только сцена шире —
И бесплатно плачу.

«Внезапно, среди наслажденья…»

Внезапно, среди наслажденья,
Когда закружит бытие,
Я чувствую, как отчужденье
Своею невидимой тенью
Окутает сердце мое.

И думаю: в этой ли дреме

Очнусь от моей маеты?
И вижу в оконном проеме
Косого пейзажа бездомье —
И ласковый образ мечты.

«Клубятся тучи в вышине…»

Клубятся тучи в вышине
И небо облегли;
Последний синий лоскуток
Печалится вдали.

И точно так же разуму,

В безверье и глуши,
Какой-то лучик подтвердит
Присутствие души —

Кайма, которой суждено

В небесной вышине
Продлиться по другую грань
Отпущенного мне.

«Дождит. Я сделал с жизнью то же…»

Дождит. Я сделал с жизнью то же,
Что жизнь содеяла со мной…
Среди раздумий, бездорожий —
И в вечных поисках иной!

От одиночества, от муки

Моя душа горит огнем,
Но даже он – утоплен в скуке
И в отупении моем.

И тот удел, что был мне нужен, —

Он так же тошен, так же мал.
Я сам с собой давно не дружен.
О, хоть бы ливень перестал!

«Всегда проснусь еще перед рассветом…»

Всегда проснусь еще перед рассветом
И сочиняю улетевшей дремой.
И с сердцем стерплым, сердцем несогретым
Я жду зари, давно уже знакомой.

Гляжу вполглаза, как зеленоватый

Проголубел при крике петушином.
Зачем же спать? Зачем считать утратой,
Чего и смерть надарит от души нам?

И ты, весну являющая вмале,

Даруй, заря, мечтам неотогретым,
Урок о том, что мертвенно в начале,
Что сбудется под полудневным светом.

«По небесам разлита дрема…»