Элегия тени

По дороге, что, словно бы белая риска,
То взлетит по зеленому скату холма,
То срывается вниз и, уставши от рыска,
Исчезает в той дали, где будет пряма, —

Муравьиная скачет по ней кавалькада:

Великаны, что мимо меня пронеслись.
И теперь им отрада, конечно, отрада,
Что, оставив меня, устремляются ввысь.

И меня они мерят насмешливым взглядом,

Да и в то, что я жив, им попробуй поверь:
Может, жив только тем, что увидел их рядом,
Или жив только тем, что не вижу теперь…

Друг для друга они хороши или плохи,

Для меня они сделались – просто пятно:
Никому одному не отсыплю ни крохи
От веселья, что вместе им было дано.

Те же самые чувства – бескрайни и узки,

Не верстается с мерками их бытие.
И уже вдалеке, на извилистом спуске,
Кавалькадой пластается сердце мое.

«Послышится тявканье песье…»

Послышится тявканье песье,
И вечер с грехом пополам
Доносит, как пахнут колосья,
И мысли уносит к полям.

Вполдремы мерещится дрема,

Вполсвета сквозит окоем,
А я приобщен окоема
И в самом забвенье моем.

И в лень погрузясь без остатка,

Я знаю в такие часы,
Что все мирозданье – площадка,
Где вечером тявкают псы.

«Не буду больше сонмом упований…»

Не буду больше сонмом упований,
Не буду тем, чем не был я вовек…
Волна с волной – ничто их не слиянней,
И мир течет подобно водам рек.

Стрела трясется – ведь уже в колчане

Мгновенный трепет будущность предрек.
Когда ярится буря в океане,
На ней печать грядущих мирных нег.

Мы таковы, какими только станем.

И потому в моей душевной стуже
Я собственным пребуду подражаньем.

Ответов нет, и моего здесь нет.

С чужой луны сюда струится вчуже
Все растворивший бесполезный свет.

«Проплыли тучи: снова я один…»

Проплыли тучи: снова я один.
Мерцает чернота густая.
Проглянул месяц из немых глубин,
Лучами чистыми блистая.

Ночной простор повис, как тяжкий груз,

И погружается в истому.
Мой новый день – каких достанет уз,
Чтоб привязать его к былому?

«Я отрекусь. На горном гребне…»

Я отрекусь. На горном гребне
Утес виднеется один —
И кажется еще волшебней
Тому, кто смотрит из низин.
И кажется, с единой целью
Его создало естество:
Чтоб мы узнали – из ущелья —
И не достигнули его.

Утес доступен для того,

Кто в восхожденье вложит душу,
А я – опустошен душой,
И нем, и клятвы не нарушу.
Я отрекаюсь. Я чужой.

«Луна бледнеет и тусклеет…»

Луна бледнеет и тусклеет,
Но не исчезнет даже днем:
Ничто на свете не истлеет,
Хотя бы в разуме моем;

А ты, по самой по границе

Мое минуя существо,
Поймешь ли, сердце, – чувство длится,
Когда в тебе уже мертво?

«Тебя завижу – и отыду…»