Электра

– Снова и снова он разил бегущих копьем. Стаскивал воинов с колесниц, спрыгнув со своей, а те хватали его за ноги, моля о пощаде, но жалости он не знал. Вонзал мечи под ребра, отсекал головы, рубил на части и топтал конями тела, пока колесница его не разукрасилась запекшейся кровью, брызгавшей из-под молотящих колес и грохочущих копыт. – Он разошелся, понял, что такого-то рассказа мне и нужно было. – Ахилл преследовал троянцев до самого берега Ксанфа, а там обагрил воды реки их кровью. Лишь двенадцать воинов оставил он в живых…

– Зачем оставил? – спросил Эгисф.

Как видно, тоже захваченный повествованием, он все-таки не мог спокойно усидеть на троне. Не разделял моего удовольствия.

– Поклялся перерезать им глотки у погребального костра Патрокла. Но не мог сжечь тело любимого друга, не утолив жажду мести, а для этого годилось лишь убийство Гектора.

– И где же был Гектор? – спросила я.

– Ахилл никак не находил его в несметной сутолоке боя, но искал неустанно, всех выкашивая на своем пути. У ног его гибли, задыхаясь, иные сыновья Приама, и реку завалило трупами. Он так рассвирепел, так безоглядно возжелал кровопролития, что с самим Аполлоном, пожалуй, сразился бы. Побежденные троянцы бежали в город, отчаянно стремясь укрыться от Ахилла в крепости, пока он всех не перебил.

Я откинулась на подушки, потягивая вино. В Авлиде я Ахилла не видела, а если и видела – не знала в лицо. Боевыми подвигами его не интересовалась, не волновали они меня до тех самых пор, пока он не озлился на Агамемнона за похищенную невольницу. Тогда я стала опасаться, что Ахилл, отказавшись воевать, преподнесет победу троянцам и кто-нибудь, может, сам прославленный Гектор, лишит меня привилегии убить собственного мужа. А теперь, узнав, как Ахилл лютует вновь на поле боя, прониклась к нему почти приязнью. Вообразила ярость и скорбь, теснившие его грудь, и безжалостное упоение, с каким шагал он, должно быть, сжимая копье, по троянской земле, готовясь выместить свой гнев на целой армии. Зависть терзала меня. Если бы и я могла, вооружившись мечом и копьем, отправиться вместе с ахейским воинством, когда-то глядевшим молча, как гибнет моя дочь, то удовлетворялась бы тем же и, подобно Ахиллу, остановилась бы, лишь отыскав того самого убийцу. Я сделала знак гонцу: продолжай.

– Сначала Гектор не собирался бежать. Стоял совсем один перед городскими воротами, а царь Приам глядел на сына со стен и истошно кричал.

Эгисф тихонько сглотнул. Представил, может, как отец наблюдал смерть сына, подобно самому Эгисфу, наблюдавшему когда-то смерть отца. А царь Приам, этот старец, тем знаменитый в наших землях, что пятьдесят сыновей родил, скольких из них уже оплакал? На один ошеломляющий миг передо мной разверзлась суровая истина: все загубленные дети, все муки и скорби сплелись в один жуткий клубок, эхом из прошлого докатилось до нас насилие, пронизавшее легенды о праотцах Атрея, вновь поднималось оно приливной волной, необоримо затягивая всех.

– С сотнями лучших наших воинов сразился Гектор и выжил. Но Ахилл взошел над полем битвы как могучее, яростное солнце, и когда он ринулся в бой, отвага изменила Гектору. Он бежал от Ахилла, как в страшном сне, сломя голову мчался вдоль городской стены в поисках убежища, которого не было. Напрасно метнул он в Ахилла копье, без толку упавшее на землю, скользнув по огромному щиту. А когда Гектор, призвав все свои силы и мужество, бросился на Ахилла с мечом, стольких греков отправившим в мир иной, тот вогнал ему копье прямо в горло.

Я выдохнула.

– Благодарю за такие вести. Раз Гектор убит, значит, скоро встретим наших воинов дома.

Но не теперь, уж это точно. В проемах окружавших зал колонн я видела столбы ночного неба, освещенного лишь звездами. Сигнальные огни не зажглись пока. Троя держится. А когда падет, я первой в Микенах узнаю об этом.

– Но это не все, – сказал гонец.

Когда я упомянула о встрече воинов, он вновь вскинул глаза на Эгисфа. Но высказывать свои мысли, конечно, не отважился бы.

– Да? А что еще?

– Испуская дух, Гектор просил Ахилла отдать его тело отцу. Но гнев Ахилла не умалился еще, хоть поверженный к его ногам убийца Патрокла истекал уже кровью на песке. Он сорвал с Гектора доспехи. Проткнул его ступни, в отверстия продел ремни из воловьей шкуры и привязал мертвеца к заднику колесницы. А потом потащил по земле на глазах у родителей Гектора, так и стоявших на городских стенах. Вопли царицы, говорят, до самого моря доносились, до наших кораблей. Ахилл поклялся скормить труп Гектора собакам, а если бы мог, сам бы, наверное, сырьем его съел.

Я сохраняла полную невозмутимость.

– Что ж, превосходные вести. Сегодня ты непременно останешься здесь и отдохнешь – все удобства дворца к твоим услугам, мы же весьма благодарны тебе за подробный рассказ. Сообщи еще только одно, если знаешь.