Электрические сны

Стыд и неловкость первых недель сменились безразличием. Правда, один из студентов сумел ухватить этот момент, и на картине появилась обнаженная скромница с неестественно умными глазами. Он назвал картину «Формы и ум» и подарил копию Лилу. Если бы он сделал это, когда она только начинала работу натурщицей, то, возможно, на следующий день она сбежала бы из города, с работы уж точно, но к тому моменту Лилу уже освоилась. Собственная нагота давно перестала смущать. Как не смущала и нагота партнера, с которым она несколько вечеров подряд позировала в частной школе города, не имеющей отношения к университету. Она даже снялась в нескольких студенческих фильмах и приобщилась к богемной компании художников-выпускников, которые собирались по выходным в запрещенном для посещения студентам клубе на окраине города.

Молодая натурщица, казалось, привлекает каждого выпускника. Лилу могла выбрать любого. Несколько раз она даже просыпалась в одной кровати с другом, который все еще позволял ей жить в его крохотной до неприличия квартире, но это было лишь благодарностью. На следующую ночь Лилу всегда возвращалась на свой жесткий диван. И вся эта новая жизнь – это не было отчаянием, нет. Это было лишь попыткой адаптироваться, приспособиться. Да и не видела Лилу в этом ничего плохого: быть натурщицей – это ведь не одно и то же, что быть проституткой или сниматься в порнофильмах. Хотя предложения иногда и поступали.

Хозяин клуба, где проводили выходные ее богемные друзья с художественного факультета, давно положил на нее глаз, надеясь заполучить в свой бордель, и была пара неназойливых предложений сняться в нескольких фильмах для взрослых. Тематику последних Лилу не уточнила, хотя девушка-режиссер все-таки всучила ей свою визитку – на случай, если Лилу передумает. Лилу не передумала. Хотя, когда богемные друзья закончили обучение, когда друг, у которого она жила, уехал на лето и нужно было спешно искать новую крышу над головой, желание позвонить у Лилу было. Да она бы, наверное, и позвонила в итоге, если бы не встретила Стивена Лебела – натурщика, с которым работала в начале учебного года. Он рассказал о клубе «Рассвет» и об эротическом шоу, в котором выступает сейчас.

– Кстати, нам нужна молодая девушка, – сказал он, услышав о проблемах с поиском жилья Лилу.

– Не думаю, что из меня получится хорошая актриса, – сказала она.

– Нам не нужна хорошая актриса. Нам нужно хорошее молодое тело.

Так Кэтрин Кинер стала Лилу – выбрав себе этот сценический персонаж совершенно случайно, за час до того, как напечатали афиши с именами новых актеров. Кэтрин и сама не знала, почему назвала себя так – просто все остальные имена, которые приходили на ум, были либо с претензией на театральную известность, либо напоминали имена проституток и порноактрис. Впрочем, само шоу было тоже на грани фола. Особенно когда «Рассвет» был заполнен ревущей публикой, требовавшей добавить происходящему страсти и искренности. И эти крики… Лилу не знала почему, но эти крики заводили ее даже больше, чем пара партнеров, с которыми она выступала на сцене. Безумие толпы проникало в мозг, и становилось крайне сложно удержаться от того, чтобы не перешагнуть ту грань, за которой шоу уже переставало быть шоу. Подобное случалось крайне редко, но иногда… В общем, иногда Лилу чувствовала себя настоящей королевой момента. Не было ни прошлого, ни будущего. Только здесь и сейчас.

В одну из таких ночей Лилу и заметил Масс Гори – высокий толстяк, который сидел недалеко от сцены. Один из охранников встретился с хозяином «Рассвета» и договорился о приватном выступлении Лилу и пары ее партнеров в номере отеля, где остановился Гори. В действительности это был даже не номер, а почти целый этаж отеля с бассейном и небольшим ботаническим садом. Было там и патио, вдоль стен которого росли молодые деревья, а на их ветвях сидели несколько прикованных декоративными цепями попугаев – крупные и пестрые. Они молча наблюдали за шоу, словно жизнь давно уже перестала удивлять их. Лилу не знала почему, но именно наличие этих прикованных попугаев вызвало в ней неприязнь к Гори, когда она с партнерами пришла в его номер. Но приватное шоу так и не состоялось. Да Гори и не хотел шоу. Он хотел реализма – бросался деньгами и разговаривал с Лилу и ее партнерами так, словно они были манекенами, машинами, которые не имеют права отказаться.

– Хотите реализма? Наймите пару проституток, – сказала ему Лилу.

Она собрала вещи и ушла, слыша, как за спиной партнеры извиняются перед приезжим богачом.

«Может быть, – думала она, спускаясь на лифте, – мой опекун сейчас где-то далеко отсюда развлекается так же, как и Гори». Эта мысль разозлила ее еще сильнее. Ведь опекун развлекался, прожигая деньги ее родителей, пока сама Лилу увязала на этой планете в нищете все сильнее и сильнее. Лилу решила, что нужно бросить выступления в «Рассвете» и попытаться найти приличную работу.