Электрические сны

Киф так и не смогла понять, что это было: лесть или же действительно восхищение. Да ей и не было до этого дела. Мальчик был грубым и необразованным. Нет, образование, конечно, было, но оно ограничивалось в основном перечнем престижных учебных заведений, где он пытался учиться, да десятками известных художников, у которых он брал уроки живописи.

– Надеешься, что я стану одной из них? – спросила Киф.

– Ваше имя ценится больше.

Последнее для Киф оказалось откровением. Ее не забыли. О ней говорили, ставили ее в пример. Люди, разбиравшиеся в искусстве, узнавали ее в лицо. Ее именем было названо несколько художественных школ, о которых она никогда не слышала, но каждая заверяла, что Киф когда-то училась в ее стенах.

– Наш спутник многое потерял, когда вы уехали, – сказал Лос. – Можно спросить, почему вы не остались? Боялись, что революция схватит вас за горло? Но если вы не были элитой, зачем бежать?

– Я не бежала. Меня увезли силой.

– Поклонник?

– Агент, которому я продала свое тело, чтобы спасти умирающую дочь. – Киф не смогла сдержать улыбку, увидев, как поежился Лос.

– Жуткие были времена, – сказал он. – Я читал о том, что революционеры выкапывали тела мертвецов, чтобы заменить их органами свои и продлить себе жизнь.

– А о том, что элита покупала у живых людей глаза и конечности, ты не читал?

– Но ведь они хорошо платили. К тому же были аналоговые искусственные имплантаты.

– Они были низкого качества и не служили больше пары лет. К тому же на черном рынке элита покупала тела целиком, как это было в моем случае.

– Вот за это мне действительно стыдно. – Лос помолчал, чтобы подчеркнуть важность своих слов, а потом заговорил о том, что если бы тогда изобрели восстанавливающие наномашины, то можно было бы избежать революции. – Ведь технологии нанороботов были уже тогда. – Он окинул Киф оценивающим взглядом. – На вид вам не больше двадцати. Потрясающая технология!

– Она стоит целое состояние.

– Но ведь мы можем себе это позволить.

Киф предпочла промолчать, потому что если бы начала говорить, то осталась бы в этом городе одна.

Вместе с Лосом она отправилась в Нижний город. Район, где некогда находилась ее мастерская, перестроили после пожара, и здесь не осталось и следа от дома, в котором она снимала помещение с окном витрины, выходящей на улицу. От прошлого, казалось, не осталось совсем ничего. И когда водитель Лоса вез их на окраины, где жила Рия, Киф не надеялась, что уцелела хотя бы улица, где когда-то стоял дом старшей сестры. Но улица уцелела. Уцелел и дом, на котором висела табличка, что в нем когда-то жила Киф.

– Я почему-то думал, что вы поселились в этих трущобах после революции, когда элита либо бежала, либо смешалась с рабочими, – сказал Лос, обижаясь на неточности учебников истории.

– Я никогда не жила в этом доме, – разочаровала его еще больше Киф. – И позволь дать тебе совет – никогда не верь учебникам истории: там, где я жила, историю вообще утверждают на голосовании.

Они колесили по Нижнему городу до позднего вечера.

– Может, поехать на ночь ко мне, – предложил Лос.

Он жил в многоквартирном доме, крыша которого подпирала небо. Киф не знала, сколько комнат в квартире Лоса и сколько этажей она занимает.

– Никогда не видела такого большого дома, – призналась она.

– Разве на Сателлите-Шесть твоя квартира меньше? – удивился Лос. – Я слышал, роботы ценят услуги людей, которые работают на них.

– Но они не превращают нас в богов.

– Почему бы тогда не остаться здесь навсегда? Уверен, правительство будет тебя на руках носить, если ты вернешься.

– Боюсь, я уже слишком стара для перемен.

– Но ты ведь здесь.

– Просто хочу найти свою дочь.

– Завтра я познакомлю тебя с людьми, которые смогут помочь, – пообещал Лос, но это оказались пустые слова.

Местные знаменитости узнавали Киф с первого взгляда, но ничего не знали о ее дочери. Не знали даже, что у нее когда-то была дочь.

Одна из располневших, известных среди новой элиты поэтесс упрекнула Киф за бегство.

– Хотя все мы в молодости глупые и ветреные, особенно когда речь идет о ранних детях, – тут же сказала она.

– Я не бросала Арму… – начала было Киф, но тут же замолчала, поняв, что слишком устала и слишком стара, чтобы в десятый раз за день пересказывать незнакомому человеку историю своей жизни.

Вскоре она вообще перестала посещать подобные приемы в свою честь. Пресса пошумела и забыла о возвращении ставшей после бегства знаменитой соотечественницы.

– Мы можем открыть художественную школу, – сказал на второй месяц ее пребывания на Сателлите-Один Лос. – Настоящую школу. Твою. Понимаешь? Я поговорил с отцом, и он согласился стать спонсором.

– Где был твой отец, когда я продавала свое тело, чтобы оплатить лечение дочери? – кисло пошутила Киф.

– Если ты переживаешь о своей старости, то нанороботы комплекта восстановления будут включены в список твоих бонусов.

– Я не боюсь старости.

– Тогда почему ты не хочешь остаться?

– Я приехала сюда, чтобы найти свою дочь. Я ждала этого всю свою жизнь. Это помогало мне жить, просыпаться по утрам.