Электрический остров

Когда Вера и Андрей вышли, Орича уже не было. Его тонкая сутулая фигура обладала странной спо­собностью теряться в темноте! Может быть, это стоит Орич, а может быть,— искривленный ствол яблони? Даже шагов его не слышно. Тогда они вернулись в по­мещение.

В отделении теплицы, которым заведовала Велигина, было солнечно и тепло, хотя за окнами и над крышей простиралась всё та же ночь. Впечатление солнечного дня создавали люминесцентные лампы в виде длинных трубок, висевшие над стеллажами. Орленов с некоторым удивлением увидел изящные лимонные деревца с висящими на них плодами, вью­щиеся кусты виноградника, мандарины. Все плодоно­сило, хотя на дворе еще не вызрели даже яблоки и груши. Тонкий аромат носился во влажном воздухе, пьяные от соков и нектара летали пчелы. Они были особенные, с длинными хоботками, с узкой головкой, и Орленов понял — Вера перенесла сюда всю природу юга вплоть до кавказской пчелы.

Это было так неожиданно, что Орленов невольно остановился среди теплицы, поворачивая голову,— слишком много неожиданного было вокруг. Он попы­тался раскрыть секрет, при помощи которого Вера до­билась такого сильного эффекта. Ему подумалось, что Вера усложнила опыт Орича и создала свои субтро­пики тоже при помощи электронагрева. Нет. Распре­делительный щит у входной двери имел только счетчик и переключатели. Единственная розетка была занята настольной лампой, под которой лежали схемы и таб­лицы. Над столом, на полке, стояли книги, тут же лежала шляпа Веры, пакетики — должно быть, с семенами.

Андрей подошел к столу и заглянул в записи. Они обрывались вчерашним числом. Как видно, вчера у Веры был разговор с Оричем, странное окончание ко­торого произошло уже в присутствии Андрея. В тетра­ди отмечалось давление, влажность, степень нагрева листьев и плодов и количество световых единиц, упав­ших на сантиметр площади.

— Как ты это сделала? — спросил Орленов, накло­няясь к лимонному деревцу и нюхая листья и плоды.

— Как бог! — ответила Вера. — Сначала создала свет, а потом все остальное.

— Ты хочешь уверить меня, что твои люминесцент­ные лампы…

— Приятно иметь дело с догадливым человеком,— рассмеялась Вера. — Вот именно — лампы! Я увели­чила для моих растений день почти в полтора раза. И вот результаты…

— Почему же Орич не принял участия в твоем опыте?

— Ему, как ты видел, самому захотелось стать бо­гом и создать зиму среди лета и лето среди зимы. Ему не до меня…

Он почувствовал в ее тоне такую грусть, что захо­тел погладить по голове, сказать что-нибудь утеши­тельное. Но она уже выпрямилась и стала опять сама собой, суховато-решительной, идущей впереди, чтобы прокладывать дорогу для других.

— Как же ты находишь мои владения? — она об­вела рукой теплицу и с гордостью взглянула на Ан­дрея. — И ты знаешь, расход энергии на освещение здесь почти в десять раз меньше, чем при обычном ис­кусственном освещении! А результат в десять раз больше.

— Десять на десять — сто! — Орленов засмеялся. После сцены с Павлом он готов был платить двойную цену за дозу веселого смеха. — Я думаю, что нам на­до вернуть Павла на землю. Если он не захочет рабо­тать с тобой, пусть подумает еще над чем-нибудь реальным. Перед филиалом стоит столько тем, а работающих всего десять человек. Втолкуй ему это, по­жалуйста!

Теперь задача казалась ему не такой уж трудной. Вот что значит полюбоваться чьим-то успехом. Но сама Вера была как будто другого мнения. Задумчиво начала она выключать свои волшебные светящиеся трубки. Молча они вышли из теплицы. И, уж подходя к дому, Вера сказала:

— Боюсь, что мы его не вылечим!

2

Нина все еще сидела на террасе, зябко кутаясь в большой платок и в то же время ленясь встать и уйти в комнату, когда на ступени поднялась Марина. Орленовой не хотелось ни говорить, ни двигаться, и она молча ждала, что скажет гостья.

— Тут кто-нибудь есть? — неуверенно спросила Марина, вглядываясь в темноту.

— Андрей еще на работе, — ответила Нина.— Проходите, поскучаем вместе.

— А я, собственно, к вам и шла. — Чередниченко нащупала рукой кресло и села. В голосе ее не было радости, какая должна бы быть у визитера, заставшего того, к кому он шел. Нина потуже затянула концы платка на груди. Она уже давно догадывалась, что Чередниченко тянет к Андрею. Может быть, она и сама этого не понимает, но именно поэтому, конечно, Марина почти каждый вечер заходит к Орленовым на несколько минут. Иногда она выбирает какой-нибудь пустячный предлог, вроде того, что у нее нет спичек или нужного для работы справочника, но чаще появ­ляется без предлога, молча сидит некоторое время, по­том поднимается, стройная и высокая, — «Колонна», говорит Андрей, — лениво прощается и уходит в свою одинокую келью. Должно быть, ей очень скучно жить одной! Но Нине почему-то ни разу не захотелось рас­спросить ее о жизни поподробнее.