Электрическое тело (ЛП)

Затем из хаоса звуков возникает одно предложение:

− Они заслужили смерть, и ты тоже!

И затем…

Тишина.

Все кончено.

Глава 39

Я просыпаюсь.

Веки кажутся такими тяжелыми, а когда я касаюсь щек, пальцы становятся влажными от слез.

Я встаю, мое тело все еще дрожит.

Что это было?

Последнее воспоминание, когда все потемнело. Если все воспоминания Джека обо мне фальшивы, зачем ему создавать что-то настолько ужасное?

Я срываю электроды с кожи. Я чувствую дрожь в ногах, но быстро пересекаю комнату. Я должна увидеть это сама, подтвердить правду, которую знаю. Дверь открывается, я протискиваюсь мимо и падаю в кресло перед панелью управления. Провожу руками по монитору, записывающему сканирование мозга Джека.

Мой мир на дне.

Воспоминания Джека пришли из места истины.

Все это не было плодом его воображения.

Воспоминания реальны.

− Невозможно, − шепчу я. Ничего этого не было, ничего. Особенно последнего воспоминания. Я бы никогда так не поступила. Я знаю, каково это − потерять родителя. Я бы не… я бы не смогла.…

Но его воспоминания реальны.

Но и мои воспоминания реальны.

Я закрываю глаза и прижимаю кулаки к груди. Я чувствую пустоту внутри, как будто там, где было мое сердце, теперь черная дыра, будто я проваливаюсь внутрь себя.

− Что невозможно? − Джек стоит в дверях сенсорной камеры и наблюдает за мной. Его лицо помрачнело; он только что очнулся от последнего ужасного воспоминания.

Я смотрю на него и понимаю, что ничего не могу сдержать. − Ты… ты помнишь меня. Реальная память. Но… я никогда не встречала тебя прежде. Как это возможно?

Джек разворачивает кресло в другой комнате управления и плюхается на него. − Я же говорил, − с печалью произнес он.

− Не похоже, что память можно просто стереть. Воспоминания так не работают. Ты не можешь просто стереть человека из своего прошлого.

Джек смотрит на мониторы и сканирование мозга. − Может, ты можешь.

Я закатываю глаза. − Разум может потерять память: амнезия − это научная возможность, но это не избирательно. Может быть, но не так. У меня остались воспоминания о последних нескольких годах. Они просто… отличаются от твоих. Мозг функционирует не так аккуратно. Истинная наука запутанна. Это не научно-фантастический роман.

Джек вскидывает бровь. − Мы делаем сканирование мозга в психиатрической клинике, любимая.

− И что? И не называй меня любимой.

Джек проводит рукой по волосам. − Не знаю, − говорит он. − Ксавье − гений, да и я не идиот, но мы не можем понять, как это происходит. Мы просто знаем, что это не клонирование, люди, которые возвращаются, − их не заменяют андроидами.

− Как Акила, − перебиваю я. «Как я?» − хочется спросить.

− Как Акила. Эти люди все те же. Они просто… им чего-то недостает, чего-то в их мозгу — у одних воспоминаний, у других эмоций.

− У меня есть эмоции, − шепчу я. Я всего лишь черная дыра эмоций.

Джек качает головой.

− Не понимаю, − только и говорит он.

− Наркотик Грез предназначен для усиления памяти, но нет такого наркотика, который мог бы просто стереть ее, переписать.

− Но я знал тебя, − мягко говорит он.

И как бы там ни было, я не могу этого отрицать.

Глава 40

На следующее утро я просыпаюсь от запаха бекона. Потянувшись, откидываю одеяло, но взгляд замирает на сине-коричневом дамасском узоре. Джек знал это одеяло. Джек знал эту кровать.

Я вздрагиваю, щеки пылают.

Джек знал меня.

После сеанса Грез Джек ушел, сказав, что, если мне понадобится его найти, я могу отправиться в Нижний город и снова нанять черно-желтую лодку. Я думала, что раскрою секреты Зунзаны, а затем смогу передать его мисс Уайт и Калифорнийскому университету… но я больше не знаю, что правильно, а что нет, где правда, а где ложь.

И я больше не знаю, кто я. Само собой я это все еще я. Но эти недостающие воспоминания беспокоят меня, ноют на краю сознания, как жужжащая пчела в ухе. Что-то случилось со мной, что сделало меня… другой? Вот куда ушли мои воспоминания?

Бекон горит. Я чувствую вкус желчи.

Я помню, как в последний раз почувствовала запах гари, взрыв андроидов на Триумф-Плаза, обрубок ноги человека, с которым я разговаривала пару минут назад. Взрыв в моем собственном доме, зияющая дыра покрытая брезентом, на месте нашей комнаты интерфейса. Я не могу позволить себе отвлекаться на Джеке или на себя или на тех, кем мы были раньше. Я должна сосредоточиться на поиске того, кто нападает на мою страну — а значит и мою семью.

Бекон… горит. Я вскакиваю с кровати и бегу к двери. Мама не должна вставать, не должна готовить бекон. Она слишком больна, слишком слаба. Скользя по кафельному полу, я бегу по коридору на кухню, где слышу, как трещит жир на сковороде. Мы не ели бекон… целую вечность. Больше года. У мамы были проблемы с жирной едой, и было безопаснее подавать ей протеин в виде таблеток и готовить супы и овощи.