Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование

Схожей позиции придерживаются и арбитражные суды. Так, ВАС РФ разъяснил, что под публичным порядком понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства. К таким началам, в частности, относится запрет на совершение действий, прямо запрещенных сверхимперативными нормами законодательства Российской Федерации (ст. 1192 ГК РФ), если этими действиями наносится ущерб суверенитету или безопасности государства, затрагиваются интересы больших социальных групп, нарушаются конституционные права и свободы частных лиц[328]. Оценка арбитражным судом последствий исполнения иностранного судебного решения на предмет нарушения публичного порядка Российской Федерации не должна вести к его пересмотру по существу (п. 4 ст. 243 АПК РФ). Важнейшим следствием запрета пересмотра иностранного судебного решения по существу является отсутствие у судьи, решающего вопрос о его признании и приведении в исполнение, полномочий по оценке обоснованности судебного решения как в вопросах факта, так и в вопросах права.

Сам факт отсутствия в российском законодательстве норм, аналогичных тем, которые были применены иностранным судом при разрешении спора, не означает нарушения публичного порядка Российской Федерации вследствие приведения в исполнение такого решения на территории Российской Федерации. Наличие в договоре, по спору из которого было вынесено иностранное судебное решение, обязательств и мер ответственности, нехарактерных для российской правовой системы, или с несколько иным содержанием, нежели принятым в Российской Федерации, например заранее оцененных убытков (liquidated damages) или гарантий и заверений (representations and warranties), не противоречит по общему правилу публичному порядку Российской Федерации[329]. Однако, если иностранное судебное решение вынесено с нарушением принципа соразмерности мер гражданско-правовой ответственности, являющегося основополагающим принципом российского права, и взысканные меры ответственности имеют тем самым карательный характер, в признании и принудительном исполнении такого иностранного судебного решения может быть отказано со ссылкой на его противоречие публичному порядку Российской Федерации.

Непривлечение к участию в деле третьих лиц может быть расценено как нарушение их фундаментального права на судебную защиту, препятствующее приведению в исполнение соответствующего иностранного судебного решения со ссылкой на противоречие такого решения публичному порядку Российской Федерации[330]. Однако суд может весьма избирательно подходить к определению наличия или отсутствия такого нарушения в некоторых случаях. Достаточно показательным является дело, рассмотренное Президиумом ВАС РФ, в котором ВАС РФ счел, что права третьих лиц – российских компаний – цессионариев не затрагиваются решением ирландского суда о признании исходного договора недействительным. При этом ВАС РФ сослался на то, что «согласно законодательству Северной Ирландии к судебному разбирательству об оспаривании действительности сделок в качестве его сторон должны по общему правилу привлекаться стороны таких сделок и, соответственно, надлежащим образом уведомляться о производстве. При этом у суда нет обязанности привлекать к участию в деле в качестве третьих лиц последующих цессионариев (новых кредиторов) и извещать их о ведущемся судебном разбирательстве». Поскольку такие третьи лица не принимали участия в судебном разбирательстве, но полагают свои права и интересы затронутыми, имеется возможность подать самостоятельный иск об оспаривании заключенных ими сделок и обжаловать принятый судебный акт, поскольку «факт принятия иностранным судом решения, затрагивающего права третьих лиц, не может являться основанием для применения оговорки о публичном порядке и отказа на этом основании в признании решения иностранного суда на территории Российской Федерации»[331]. Данный подход открывает достаточно широкие возможности для совершения сторонами первоначального договора злоупотреблений в отношении правопреемников по такому договору (в качестве которых нередко выступают кредиторы таких лиц в результате реструктуризации задолженности), признавая недействительным первоначальный договор в иных юрисдикциях и тем самым фактически лишая правопреемников их имущества без привлечения их в процесс. В рассматриваемом деле содержится и немало иных спорных обстоятельств (обоснование юридискции ирландского суда в отношении российских лиц в отсутствие пророгационного соглашения, применение ирландским судом своего национального права к договору между российскими лицами, исполнение которого тесно связано с территорией РФ, и пр.), но они выходят за рамки исследуемого вопроса. Интересующемуся читателю можно порекомендовать ознакомиться с записью заседения Суда по данному делу[332].