Электропрохладительный кислотный тест

Но какие к черту секреты, если автобус начинает светиться в мексиканских сумерках! Остоебло! Диабло! Космо! Пробьемся сквозь все толпы Крысиных земель! Засверкаем блеском Проказников! Размалюем автобус еще гуще и ярче, все равно им его ни за что не увидеть! Кизи и Горянка. Бэббс, Гретхен и Фэй с детишками стоят в центре крысиного пейзажа... а с краю этого тесного круга - невысокая, похожая на мексиканку девушка с длинными черными волосами, только что вышедшая из старенькой легковушки... Черная Мария отворачивается и смотрит в морскую даль.

XXIII. КРАСНЫЙ ПРИЛИВ

Едрючий красный прилив, старина, растревожен весь Мансанильо. Тропик Рака, жара сто десять градусов, ни ветерка, тучи москитов, а красный прилив убивает рыбу. Тысячи, десятки тысяч едрючих дохлых рыб плавают кверху брюхом в красном приливе. Зловоние невероятное, в воздухе какая-то океанская отрыжка, от которой щиплет глаза. Некоторым кажется, что она забралась им в легкие, как инфлюэнца. Нет большего несчастья, чем красный прилив, ведь мы здесь, в Мансанильо, живем рыбной ловлей. Разве что полоумные американцы. Вот уж воистину бедствие - всюду разъезжают в преступном сатанинском автобусе. Въезжают на рыночную площадь, что рядом с большим харакандовым деревом, в сатанинском автобусе, расписанном безумно флюоресцирующими холерными цветами - ярче красного цветения большого харакандового дерева Мансанильо

КРАСНЫЙ ПРИЛИВ!

а старухи и дети говорят "Diablo" и крестятся, что полоумные американцы находят весьма забавным. Мы же, однако, так не считаем.

Самый здоровенный, с издевательской ухмылкой во весь рот и американскими глазами-лампочками, в разноцветных штанах, появляется на рыночной площади с блондинкой, которую он зовет Гретч, и вереницей блондинистых детишек за спиной, вертит своей ухмыляющейся башкой, пока не убеждается, что на него смотрит весь мир, и тогда он вскидывает руки, закатывает глаза и орет:

- СЪЕСТНОЙ РЯД! СЪЕСТНОЙ РЯД! ОТВЕДИТЕ МЕНЯ В СЪЕСТНОЙ РЯД!

- Вы имеете в виду рынок, сеньор?

Тогда он ухмыляется, смотрит на бедного метиса так пристально, словно тот только что произнес самые умные слова в истории всей Мексики, и говорит:

- Да! Да! Именно! Именно! Именно!

И весь мир в изумлении расступается, а эта странная процессия движется дальше по рыночной площади.

Об этих полоумных здесь ходит множество слухов. Многие принимают этих людей за немцев, устроивших заговор и сбежавших после того, как он провалился. Некоторые принимают их за американских гангстеров в бегах. Но по-моему, они пришли к нам из красного прилива.

AGUAJE!

В самом деле! В океане, где вода была некогда густого-прегустого сине-зеленого цвета, в худшем случае, у самого берега - желто-зеленого, появились громадные полосы красноватой воды, как будто прямо через океан проходит русло некоего течения, растянувшегося на много миль, горячего и мутного, густого, как слизь. Попав в это течение, рыбы гибнут почти мгновенно. Я видел, как на него наткнулась кефаль. Заплыла она из сине-зеленой воды в красный прилив и вдруг переворачивается, точно парализованная, бьется изо всех сил, пытается перевернуться обратно, мечется как сумасшедшая, как будто у нее кружится голова, устремляется на поверхность, где вертится, сверкая на солнце, потом слабеет, вновь переворачивается набок, парализованная, потом тонет, и наконец, уже без сомнения дохлая, постепенно опять всплывает на поверхность, чтобы слиться с огромной вонючей массой дохлых рыб, дохлых крабов, дохлых морских окуней, кефали, сельди, макрели, креветок, даже усоногих раков, моллюсков, рыб-парусников, марлиней, морских свиней, черепах, гигантских слипшихся комков вязкой зловонной ткани, жуткими смертельными косяками плавающих на поверхности красного прилива. Пораженная насмерть...