Читаем Электропрохладительный кислотный тест полностью

Обратно в джунгли... Корнел Уайлд. Сердце все еще колотится на грани мерцания, вперед, в глубь буйно разросшихся темных джунглей. Ага, дассэр, подожди-ка минутку, это еще что такое? Трехстенная хижина в джунглях, нечто вроде хижины лесника или охотника, с раскладушкой внутри, с небольшим запасом манго-папайи, маленьких бледных плодов. Он падает на раскладушку, расстегивает молнию на ширинке, дабы проветрить вспотевшие яйца, роется в карманах куртки, вынимает три набитых травой окурка, заворачивает их в листок и закуривает конусообразный косяк. Потом он разрезает один из плодов, тот начинает сочиться чем-то белым и мягким, и тогда он его выбрасывает.

ЗАПАДНЯ ДЛЯ УБЕЖАВШИХ В ДЖУНГЛИ

эта уютная мертвая точка идеально подходит для того, чтобы заманить беглеца: хижина, раскладушка, мягкие молочно-белые фрукты для еды, никудышный косяк, эх, попасть бы хоть еще разок в страну Баскина-Роббинса, наткнуться бы на бесчисленные стаканчики с мороженым, хочешь конусом, хочешь чашечкой, тридцать одна разновидность вкуса и аромата - попробуй выбери

PARANOIA!

но это же натуральные джунгли, майор. Двухкрылые насекомые, пестрокрылый анафолес, кулекс тарсалис, охочий до сыпи флеботомус, чей укус вызывает восьмидневную лихорадку и восточную язву, зеленоголовые слепни, вызывающие туляремию, которую разносят и лоа-лоа, мухи цеце, мексиканские блохи, клопы-черепашки, чиггеры, бархатные муравьи, лобковая вошь, заползающая человеку в яйца, ползающая по брюху и под мышками и доползающая до самых ресниц, обеспечивая его качественным сыпным тифом, кошачьи гусеницы, шпанские мушки, клопы постельные, клещи тифозные, клещи чесоточные, которые хороши для чесотки и сифилиса с симптомами рахита, самка тихоокеанского клеща, скрывающаяся у основания волос на голове и сосущая кровь в обмен на смертельный тимпанит, паралич начинается с кончиков пальцев на ногах и успевает достигнуть легких, прежде чем насытится и сдохнет эта жирная кровяная колбаса, бурдюк с кровью на крошечных лапках, дергающихся, как волосики гусеницы

ДАТ!

он опускается на землю, вынимает из куртки жестянку с ДДТ и принимается обильно посыпать порошком землю вокруг раскладушки, занимая мощную круговую оборону, которую ни за что не взломать клещам джунглей что, если вдуматься, просто смешно, - на четвереньках, в смертельной битве с микроскопическими клещами, в то время как

ОНИ

приближаются, чтобы упрятать тебя за решетку на пять, восемь, двадцать лет... оттеснен, наконец, к самому краю провозглашенной тобою веры. Ты верил в то, что человек должен перенести свой надежный центр на самый край периферии, в то, что изгой, даже в большей степени, чем художник, это тот, кто подвергает испытанию границы жизни, и что - Фильм:::: полностью войдя в Данное Мгновение, проявляя тотальную Заботу до тех пор, пока все не сольется воедино в с и н х р о н и з а ц и и, и вообразив всех в своем Фильме, ты сможешь одной силой воли устанавливать направление течения и контролировать все джунгли, большие и малые

ПРЕДПОСЛЕДНИЙ КОСЯК ВО ВСЕЙ МЕКСИКЕ

он вынимает его из кармана и закуривает. М о ж е т, з а в я з а т ь с т р а в о й н а в р е м я. Ну коне-е-е-ечно.

А ТЕПЕРЬ ПОВЕРЬ ВО ВСЮ ЭТУ ЧУШЬ ПРО ИЗМЕНЕНИЕ С ПОМОЩЬЮ ПРИМИРЕНИЯ. КОТОРУЮ ТЫ СТОЛЬКО УТВЕРЖДАЛ. ПОВЕРЬ В НЕЕ, ИНАЧЕ ТЫ ПРОСТО КОНЧЕНЫЙ ЧЕЛОВЕК, МАЛЬЧИШКА ТРУП ХОДЯЧИЙ НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ, И ГОЛОС ТВОЙ СТАНЕТ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, НЕВНЯТНЫМ, КАК НЕВНЯТНО БОРМОТАНИЕ ВТОРЫХ ГОЛОСОВ В СОБОРЕ!

А теперь, когда я привлек ваше внимание, - если он сидит неподвижно, натиск в ушах спадает, он может сосредоточиться, проявить тотальную заботу, ровный, ровный мир втекает в д а н н ы й м о м е н т, никаких прошлых страхов, никакого предчувствия грядущих ужасов, только д а н н ы й м о м е н т, э т о т фильм, вибрирующие параллельные палочки в сетчатке глаза, и он ч у в с т в у е т, как течение, его течение, подхватывает их - каждую муху, бархатного муравья, мандавошек и тифозных блох, каждого клопа и клеща, каждую ящерицу, кошку, пальму, даже мощь самой древней пальмы, сдерживаемую его силой воли, и он абсолютно защищен...

XXII. DIABLO!

Горянка терпела компанию Бэббса, Гретхен, Уокера во имя великой идеи она серьезно так считала... но стоило ей задуматься, как выходило, что из-за Кизи, Горянка была уже на восьмом месяце беременности. Автобус, Фильм - все переживало полнейший застой и тонуло в глубокой трясине. Однажды из Мексики пришла бандероль - магнитная лента Горянке от Кизи. На ленте был его голос. Качество записи было таким скверным, что она почти ничего не смогла разобрать,- она поняла лишь, что он находится где-то в джунглях, страдает чудовищной паранойей и выкуривает огромное количество травы.

АХ, МИЛЫЙ МЕРТВЕЦ!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное