Электророман Андрея Платонова. Опыт реконструкции

Пожалуй, это неповторимый тип человека. Вот на что он был способен: отвечать жестким требованиям инженерного образования, но и угрозам тупой и заносчивой полиции; пережить ссылку, но не впасть в уныние, а приобрести те «отличия», в которых ему было отказано; построить электростанцию – «Электропередача», – вопреки противодействию землевладельцев, городской управы и иностранных компаний: одни опасались за свои деньги, другие за свою компетенцию, третьи за свою монополию; закладывать линии электропередачи, но не допуская нелегальных подключений; днем управлять фабрикой в Орехово-Зуеве, а ночью ускользать от преследований тайной полиции; получать жалованье в 10 000 рублей плюс премии, но за собственной семьей не забывать и про «товарищей»; ехать в Швейцарию в компанию «Браун-Бовери», но попутно посетить и нелегальный съезд революционной партии; организовать крупное ограбление банка – в Тифлисе было захвачено по крайней мере 250–315 тысяч рублей! – но при этом заседать в правлении другого крупнейшего русского банка; знать подполье в Баку, колонии ссыльных в Вологде и Вятке, а также Ниццу Саввы Морозова и конторы Шуккерта в Берлине. В таком силовом поле опыта и формировались такие личности. Только мир, ничего не знающий о том, что разыгрывается в России, мог удивляться тому, с чем он стал иметь дело после 1917 года: с многосторонне, а то и всесторонне образованным и сформированным типом революционера и государственного деятеля, первопроходца техники и организации. Этот тип обрел свой образ еще в старой России, но полностью стать публичной личностью смог только в новой России[13].

Появление этого нового типа следовало бы рассматривать в контексте общеевропейского развития. Социальный слой технической интеллигенции, сформировавшись в конце XIX века, принес собственные классовые интересы, которые имели некоторые точки соприкосновения с идеологией пролетариата, но, кроме того, претендовал на позицию культуртрегера. Еще в третьей четверти XIX века техническая интеллигенция считалась в среде культурной элиты выскочкой и опасным конкурентом, как зафиксировал в 1877 году в своей статье «Место немецкого техника в государственной и социальной жизни» барон фон Вебер:

Такой выскочка из народа по роду профессии техник. Старые сословия – земледельческое, учительское и военное – не могли по-настоящему встроить его в свои ряды, факультетские ученые рассматривали его как инородца, для правительств он был неудобным новым элементом в государственной машине[14].

Однако уже в вышедшей в 1895 году «Психологии масс» Гюстава Лебона строитель Суэцкого канала (1869), инженер Фердинанд де Лессепс (1805–1894) поставлен в один ряд с основателями государств и религий. К началу ХХ века образовалось и дискурсивное силовое поле, уравнявшее техническое изобретательство с поэтическим искусством, как неустанно подчеркивал выдающийся немецкий инженер и писатель Макс Айт (1836–1906):