Элементарная социология. Введение в историю дисциплины

Попутно возникает масса интересных рассуждений. Например, о тотемизме. Все ли хорошо в его концепции тотемизма? Нет, ее принялись критиковать уже при жизни автора; перечень подлинных и мнимых слабостей можно найти у Леви-Стросса в знаменитой работе «Тотемизм сегодня»[104]. Тем не менее, Дюркгейм уловил в своем анализе тотемизма много важных вещей. В книге не меньше 4 глав посвящено аналитике тотемизма. Этот аргумент мы будем встречать у Дюркгейма постоянно. Тотемизм помогает устанавливать людям некоторого рода отношения – это очевидно. Понятно, кто между собой родственники, и понятно, в какие браки люди могут вступать, а в какие нет. Понятно, что за счет тотемов устанавливается очень широкий и хорошо продуманный порядок родства, классификаций. И этот обозримый социальный порядок является стержнем существования людей в первобытном обществе. Но зададим вопрос такого рода: почему именно тотем? Почему нельзя было, например, договориться? Или то, о чем договорились, записать? Дюркгейм здесь, как и во многих других случаях, настаивает на значении материального носителя. Это очень важный сквозной момент во всей аргументативной системе «Элементарных форм». Материальный носитель, нечто несомненное, не интерпретация слов, не споры по поводу формул (что мы можем впоследствии обнаруживать при исследовании систем родства в позднейших обществах), но прямая и наглядная демонстрация того, кто куда относится. Эта демонстрация отвергает индивидуальный произвол. Важно установить систему отсчета, и пусть высшей реальностью будет реальность племени, и племя есть то, что нуждается в классификации. Племя организовано так, что в нем есть подразделения и подклассы, индивидуальные носители тотема, которые правильно расположены так, что все в целом это дает возможность существовать целому племени. Если мы примем в данном случае племя за общество, то у общества есть определенная организация, и у этой классификации есть несомненное материальное выражение. Если по поводу записи в книгах могут быть споры, то здесь все максимально очевидно: такие вот комбинации возможны, такие невозможны, и всегда тотем налицо.

Однако представьте себе, что на вопрос о том, зачем вам тотемы, первобытный человек начинает говорить в терминах Дюркгейма: он говорит, что это помогает им классифицировать и организовывать их жизнь. Если он так скажет, он поймет, что тотем есть произвольный маркер, который может быть заменен по соображениям функциональности. Трудно представить разговор первобытного человека? Возьмите более близкое. Дюркгейм где-то говорит, что тотем – это настоящий герб! Ну и представьте себе, что носитель дворянского герба рассуждал бы таким образом! Конечно, функциональный значок, но только для холодного наблюдателя, не для носителя. Повернем иначе. Если он может быть заменен, то никакой подлинной связи между группой и тотемом не существует. Значит, безусловность правил, связанных с тотемной системой, ставится под вопрос. Но здесь все наоборот. Если носитель отрефлектирует эту систему как полезную, она рухнет. Значит, здесь необходимы оба элемента: необходим несомненный материальный носитель и необходимо, чтобы связь человека с его тотемом рассматривалась как реальная, а не просто как функциональная и полезная. Реальная до такой степени, чтобы она не могла ставиться под вопрос. То же самое мы обнаруживаем практически всякий раз, когда у Дюркгейма заходит речь о других сакральных предметах.