Элементарные частицы

Так, неторопливо раздумывая, он дошел до “Зоны тела № 8”. Более или менее смирившись с мыслью, что его там поджидают сплошь старые грымзы, он с ужасом обнаружил девочек-подростков. Их было четверо, в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, они паслись возле душевых, как раз напротив ряда умывальников. Две из них стояли в плавках, две другие резвились, как уклейки, болтали, брызгались водой, визжали: они были совершенно голые. Это было неслыханно изящное, эротичное зрелище; он его не заслужил. Он мгновенно возбудился, вынул член и прижался к умывальнику, пытаясь другой рукой справиться с зубочисткой. Но только поранил десну и вытащил изо рта окровавленную палочку. Набухшая головка его члена горела и нестерпимо зудела; показалась первая капля.

Одна из девочек, грациозная брюнетка, вылезла из душа, взяла махровое полотенце и довольно похлопала себя по юной груди. Ее рыжая подружка сняла трусы и встала под душ на ее место. У нее были золотисто-русые волосы на лобке. Брюно издал тихий стон, у него закружилась голова. Мысленно он совершал какие-то действия. Он имел полное право снять трусы и подождать у душевой. Полное право дождаться своей очереди и принять душ. Он представлял, как дрочит у них на глазах; воображал, как произносит что-то вроде: “Как вода, горячая?” Души находились на расстоянии полуметра друга от друга; если бы он принимал душ одновременно с рыженькой, она могла бы случайно задеть его член. От этой мысли у него еще сильнее закружилась голова, и он вцепился в фаянсовую раковину. Тут вдруг с пронзительными криками ворвались два подростка в черных шортах с флуоресцентными полосками. Брюно заправил мгновенно сникший член в трусы и сосредоточился на своих зубах.

Ему еще долго не удавалось оправиться от этой встречи. Он спустился в столовую на завтрак, но сел в сторонке, чтобы ни с кем не общаться. Жуя обогащенные витаминами хлопья, он размышлял о вампиризме сексуальных исканий, об их фаустианском аспекте. Слово “гомосексуал” понимают неверно, подумал Брюно. Самому ему никогда или практически никогда не попадались гомосексуалы, зато он знал кучу педерастов. Некоторые педерасты – их, к счастью, не так много – предпочитают маленьких мальчиков; они в итоге попадают за решетку, досрочному освобождению не подлежат, и тема закрыта. Но все же большинство педерастов предпочитают юношей в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет; те, кто постарше, считают они, просто вялые дряхлые жопы. Понаблюдайте за старыми пидорами, – любил говорить Брюно, – понаблюдайте внимательно: иногда между ними возникает взаимная симпатия, даже привязанность; а желание? Никогда. Но стоит им заприметить чью-нибудь круглую задницу лет пятнадцати – двадцати пяти, как они вцепляются друг другу в глотку, словно потасканные пантеры, – да они за эту круглую задницу пасть порвут, вот что думал Брюно.

В этом, как и во многом другом, так называемые гомосексуалы послужили образцом для подражания остальным членам общества, думал Брюно следом. Ему самому, например, сорок два; значит ли это, что он хочет своих ровесниц? Отнюдь. С другой стороны, ради юной письки в мини-юбке он по-прежнему готов отправиться на край света. Ну, по крайней мере, в Бангкок. Тринадцать часов полета как-никак.

3

Сексуальное желание пробуждается, как правило, при виде юного тела, и тот факт, что сферу соблазна постепенно заполоняют совсем еще девочки, есть не что иное, по сути, как возврат к норме, к истинной природе желания по аналогии с возвратом к обычным ценам, который следует за перегревом биржи. Тем не менее женщины, которым в “эпоху шестьдесят восьмого” исполнилось двадцать, оказались к сорока в весьма неприятной ситуации. Успев уже в большинстве своем развестись к этому моменту, они вряд ли могли рассчитывать на супружеские узы – теплые или осточертевшие, распад которых они сами всеми силами постарались ускорить. Представительницам поколения, впервые столь громогласно заявившего о превосходстве молодости над зрелостью, не приходилось удивляться тому, что поколение, пришедшее им на смену, в свою очередь относится к ним с презрением. Наконец, культ тела – а они внесли немалый вклад в его создание – по мере их собственного увядания вызывал у них только растущее отвращение к самим себе, причем отвращение аналогичное тому, что они читали в глазах окружающих.

Их ровесники мужского пола были приблизительно в том же положении, но их общая участь вовсе не способствовала появлению солидарности между ними: достигнув сорока лет, мужчины все поголовно продолжали искать женщин помоложе – иногда небезуспешно, по крайней мере для тех из них, кто, ловко включившись в социальную игру, достигал определенного интеллектуального, финансового или медийного статуса; для женщин же в большинстве случаев зрелость становилась возрастом неудач, мастурбации и стыда.