Елена

Сама Соколовская во время деникинщины находилась в более глубоком подполье, чем в период англо-французской интервенции. Не случайно поэтому многие участники подполья узнали о том, что во главе подпольного губкома партии находилась Елена, только после изгнания белогвардейцев из Одессы.

Одесский общегородской комитет, избранный на партийной конференции 2 ноября, не смог развернуть свою деятельность. На четвертый день после конференции начались новые аресты. Деникинцы арестовали секретаря комитета Розу Лучанскую. В руки контрразведки попали некоторые документы и печать комитета. Причины провала не были установлены. Высказывалось мнение, что отдельные делегаты конференций были выслежены шпиками.

Над подпольной организацией большевиков нависла угроза провала. Елена Соколовская дала указание немедленно произвести смену паролей, явок, конспиративных квартир. Некоторым подпольщикам было предложено на несколько дней уйти в глубокое подполье. Наступили тревожные дни.

Агентам государственной стражи удалось напасть на след подпольщиков, охранявших арсенал в катакомбах. Несколько пулеметов, 200 винтовок и другое военное снаряжение оказалось в руках врага.

Репрессии продолжались. Но борьба против контрреволюционных сил нарастала.

КРАСНЫЙ ТЕРРОР

Положение Елены усложнялось. В застенки контрразведки попали работники, с которыми Соколовская часто встречалась, выполняли ее задания. Схвачены и расстреляны Митрофан Клименко, Андрей Широкоступ, Владимир Березенцев, Борис Вальдман, Филипп Александрович. Особенно встревожил Соколовскую арест Елены Гребенниковой, устроившейся по заданию обкома партии на службу в общежитие деникинских офицеров «Золотая рыбка» по Преображенской, 48.

Гребенникова, работавшая в Одесской ЧК с мая по 24 августа 1919 года, установила, что с деникинской контрразведкой сотрудничает бывший секретарь Одесской ЧК Вениамин Сергеев и еще два предателя, тоже бывшие чекисты. Переданные Гребенниковой сведения были очень кстати: кое-кто из подпольщиков, не зная о предательстве Вениамина и его сообщников, пытался держать с ними связь. Разоблачение предателей спасло многих участников подполья от провала.

С Гребенниковой (в подполье она работала под кличкой Ларисы Далиной) Елена Соколовская встречалась несколько раз и неизвестно было, не попала ли и она в поле зрения контрразведки? Во всяком случае надо было уходить в более глубокое подполье.

Скоро стали известны подробности суда лад Гребенниковой. Перед судом с Гребенниковой встретились два ее брата — офицеры белой армии. Они пытались убедить сестру, что если она расскажет всю правду о подполье, ей будет сохранена жизнь. Елена с гневом отвергла предложение братьев, так же она поступила и при встрече с отцом.

Елена Гребенникова проявила стальную волю. Она отказалась отвечать на какие бы то ни было вопросы контрразведчиков. Ее пытали, снова допрашивали, опять пытали и не вытянули из нее ни одного слова. Поэтому судили ее за то, что она служила ранее в ЧК. Перед вынесением приговора ей было предоставлено последнее слово. Речь Гребенниковой стала известна подполью. Она говорила:

— Меня обвиняют в том, что я якобы собственноручно расстреляла не то тысячу, не то две тысячи белогвардейских офицеров, что я садистка. На предъявленные обвинения отвечаю коротко. Советская ЧК офицеров не расстреливала и не расстреливает. И горжусь тем, что я не садистка, а чекистка. Сама я никого не расстреливала, но рассматривала дела врагов Советской власти, предателей и, если они заслуживали расстрела, то докладывала их дела. Я целиком и полностью признаю красный террор, который будет оправдан, но не вами, кучкой капиталистов-белогвардейцев, а историей борьбы рабочего класса. Если бы вам пришла в голову сумасбродная мысль меня освободить или оставить в живых, я бы и в дальнейшем делала то же самое, не считаясь ни с моим социальным происхождением, ни с мольбой моих братьев-офицеров. Я иду по правильному, большевистскому, пути, хотя родилась дворянкой. Я умираю преданной чекисткой.

Елену Гребенникову деникинцы повесили 4 декабря. Гибель мужественной подпольщицы тяжело переживали ее товарищи. Потрясена была Соколовская.

Через неделю последовал новый удар по подполью. Были арестованы работники областного военно-повстанческого штаба Александр Хворостин, Анатолий Рюмин, Сергей Швец, Маркус Гитерман и другие. Все они после нечеловеческих пыток были расстреляны. В печати появились сообщения о расстреле лиц, совсем не причастных к большевистскому подполью.