Елена Белякова. Русский Амаду, или русско-бразильские литературные связи

      Этим, кстати, отличаются коммунисты Амаду от русских революционеров. Наш революционер всегда аскет. В его сердце нет иной любви, кроме любви к революции. Ради нее он отказывается от всех земных радостей и сердечных привязанностей (вспомним Рахметова, Нагульнова) и даже такого естественного чувства, как любовь к родителям (Базаров). В общем, в России так: либо ты любишь Лушку, либо мировую революцию. По-другому у нас не бывает. А в Бразилии бывает. Вот, например, Жоаким, сын Раймунды и Антонио Витора, один из главных героев "Города Ильеуса": "Радостное волнение наполняет грудь Жоакима каждый раз, как он думает о своей партии. Жоаким многое любит на свете: любит Раймунду, похожую на старое дерево, день и ночь сгибающуюся над землей, сажая и собирая какао; любит он, несмотря ни на что, и мулата Антонио Витора, который выгнал его из дома и вообще ничего не понимает. Любит Жандиру, судомойку в доме гринго Асфоры, любит гулять с ней по берегу в лунные ночи. Любит море в Ильеусе, вечера на пристани, беседы с докерами на палубах кораблей. Он любит моторы автобусов и грузовиков, любит деревья какао - виденье его детства. Но свою партию он любит по-особому. Партия - его отчий дом, его школа, смысл его жизни" (72, С.165).

      Для героев Жоржи Амаду любовь к партии - это неотъемлемая часть любви к жизни, и в этом их притягательность для русского читателя. Мы любим книги Амаду за то, что они дают нам ощущение радости, праздника, гармонии с миром.

      В 1972 году отмечается 60-летие писателя, и поклонники Амаду получают великолепный подарок - "Иностранная литература" печатает роман "Лавку чудес", который даже с позиций сегодняшнего дня можно назвать творческой вершиной Жоржи Амаду. Как справедливо отмечает Ю. Покальчук, "Лавка чудес" - "одно из наиболее значительных, по - своему программных произведений" Жоржи Амаду (255, С. 100). Образ главного героя, Педро Арканжо - "олицетворение всей бразильской нации" (там же) и в то же время, он двойник автора. "Конечно, не в биографическом плане... Он двойник автора в самом главном - в отношении к жизни, в жизненной позиции. Ученый по призванию и дарованию, Арканжо делает самую свою жизнь аргументом в научном споре... Так и у самого Жоржи Амаду: его книги вырастают из его жизни, из его бесконечной любви к своим землякам, к их древнему искусству, к их наивному и мудрому быту, в котором писатель участвует как равный... Книги превращаются в убеждение, в позицию в том самом споре, который ведет в романе Педро Арканжо, а в действительности вот уже много десятилетий ведет писатель Жоржи Амаду" (334, С. 20). Позиция Педро Арканжо такова: "бразильский народ создал и ежеминутно создает самобытную культуру... Негры, индейцы и белые привнесли в общий тигель новой нации свои традиции. Переплавившись в этом тигле, они дали начало новой, яркой и необычной культуре. Но тезис Педро Арканжо не только антропологический, но и социальный. Идеал Педро Арканжо, тот идеал, который он отстаивает и своими исследованиями, и своей жизнью, не страшась унижений, нищеты, угроз, - в полном смысле слова демократический идеал. Национальное и классовое в его понимании не противоречат друг другу: именно труженики Бразилии сохраняют и развивают национальную культуру, именно в быту бедняков складываются и проявляются лучшие качества национального характера" (там же, С. 21).

      Раскрытие этого национального характера, народного представления о жизни и есть вклад Жоржи Амаду в мировую литературу.

      Народная стихия в книгах Амаду одновременно и "утопически идеальна, и национально конкретна". Амаду бесконечно любит своих земляков, любуется их самобытностью - и хочет заразить этой любовью своих читателей. Он еще и потому ищет новые, воздействующие на сегодняшнего читателя средства, чтобы раскрыть самобытность бразильского народа, потому что уверен в ее значении для современного человека. Амаду показывает те свойства национального характера, которые нужно сохранить для создания подлинно человеческого общества. "Объяснимая исторически, национальная самобытность бразильского народа - как тема в общей симфонии человечества, где важно не упустить ни одной ноты. Воплотившись в искусство пластичное и необыкновенно привлекательное, бразильская самобытность существенно дополняет духовную жизнь 20 века" (там же, С. 26).

      И все же надо добавить, что "Лавка чудес" выделяется среди произведений второго байянского цикла, написанных как до, так и после нее. В этом произведении Амаду поднялся на новую поистине шекспировскую высоту обобщения. Главный герой "Лавки чудес", Педро Арканжо, постигший глубины человеческой мудрости, достигший вершин человеческого сознания, - не просто бразилец, он - квинтэссенция Человека с большой буквы, человека будущего, который стоит над национальными границами. Этого, к сожалению, критики не заметили.