Елена Феррари

За запах полей унавоженных,
За эту прозрачность небес,
За мир в моем сердце тревожном —
Господи, Слава Тебе.

Что завтра несет мне с собою —

Расцвету ли заново я.
Или сердце исполнится болью —
Твоя да будет воля,
Да будет воля Твоя!

Эшелоны

Памяти Бакунинского отряда

Под горами и над уклонами,
Врезаясь в зеленую грудь,
Вереницей ползут эшелоны,
Потрясая железный путь. —

И грустят удивленные степи,

Не поняв: зачем и куда?
Зачем гудками нелепыми
Растревожили тишь поезда,

Зачем путями воздушными

Новые песни солдат
Дружным роем вслед за теплушками,
Как чайки за судном, летят?

Песен слыхали степи немало,

Но еще не слыхали такой:
— С Интернационалом
Воспрянет род людской…

Видно, время такое приспело

И для Тебя, моя родина,
Что черноземное тело
Всколыхнули мечты о свободе.

…Рельсы дрогнули: Кто? Откуда?

Стонут степи: зачем и куда?
Под откосами трупов груды
И разбитые поезда…

И опять в зеленое лоно,

В неведомый страшный путь,
Всё ползут и ползут эшелоны,
Как железные змеи ползут.

Полночь

Ивану Пуни

От электричества камень белит.
Блеском кривым смеются панели,
Где-то в закоулках ночи
Прячет гримасы свои одиночество.

В глубь тротуаров уходит фигура,

Усталую тень волоча за собой.
Может быть, бросит случайно окурок
Ей городская, скупая любовь.

Кафе

И. П.

В черном, кривом переулке
Визжит и зовет фокс-трот.
Проходит шумно и гулко
Веселый, ночной народ.

Не плачь. Слезам не поверят!

Пей и пляши фокс-трот.
И шлепают пьяные двери
Кафе, как неряшливый рот.

Полдень

Сергею Рафаловичу

Бежали улицы зигзагами куда-то,
Метался испуганный трамвай,
А над домами, в облаках лохматых,
Кривлялась рыжая большая голова.

Беги в толпе, зови — и разорвись от крика —

К тебе не ско́сят мозаичных глаз
Соборы — темные, закопченные лики, —
Не вздрогнет в панцире асфальтовом земля,

И трубы водосточные от крыши

Не склонятся с участием к тебе,
И даже брат твой не услышит,
С работы торопясь на свой обед.

На лугу

Ксении Богуславской

Кружево на платьице,
Юбка коротка.
Худенькая прячется
В рукаве рука.

Беспокойна улица,

Потолком туман.
Наверху сутулятся
Черные дома.

Ждать здесь каждым вечером,

Завтра и всегда.
Что дождаться нечего
Знать — и все же ждать.

Грустно ходят лошади.

Желты фонари.
Бьют часы на площади:
Раз — два — три.

Часы вокзальные