Елена Петровна Блаватская

Суть дела состояла в том, что после отъезда Е. П. Б. и Г. Олькотта из Адьяра в Европу, который состоялся 7 февраля 1884 года, оставшиеся в Адьяре ближайшие сотрудники их в середине мая того же года порешили удалить из дома экономку Куломб и ее мужа, которые надоели им своими интригами, дурным характером и нечестностью. Взяты они были Еленой Петровной из сострадания к их бедственному положению, а когда Е. П. уехала из Адьяра, они, под предлогом ремонта, завладели ее комнатами, и зная, что их положение в доме становится все более шатким, решились отомстить, судя же по дальнейшему их поведению, надеялись, вероятно, извлечь и материальную пользу из этой мести. С этой целью столяр Куломб принялся ломать стену в спальне Елены Петровны и делать разные приспособления, которые должны были доказать, что она производила свои феномены с помощью потайных дверей и других мошеннических приемов. К счастью, им не удалось докончить начатого, и когда от них потребовали ключи от комнат Елены Петровны и несколько теософов, в числе которых были д-р Гартманн, Субба-Рао, судья Сринаваза-Рао, г-н Броун, Домадар и другие, вошли в ее спальню, они увидели следующее: в стене, заставленной шкафом, было пробито отверстие, которое было недоделано и должно было, по всей вероятности, пройти насквозь в соседнюю, так называемую «оккультную комнату», в которой — как раз против сделанного отверстия — висел на противоположной стороне стены небольшой шкаф, где чаще всего происходили различные феномены. Цель Куломбов была ясна: в шкафу, стоявшем в спальне, они уже устроили подвижную стенку, которая, впрочем, скрипела и плохо двигалась; вероятно, такую же стенку они предполагали сделать и в шкафу, висевшем в оккультной комнате, а стену, отделявшую оба шкафа, они уже начали ломать с целью сделать отверстие, через которое можно бы сообщаться из спальни с «оккультной комнатой» через висевший там шкаф. Но это им не удалось, и в течение всего лета 1884 года многочисленные посетители Адьяра рассматривали и начатую дыру в стене, которая была такого размера, что 10-летний мальчик мог с трудом в нее влезть, и подвижную спинку шкафа, которая скрипела и не хотела скользить. Осенью 1884 г., следовательно до возвращения Елены Петровны и до появления в Индии следователя Ходжсона. В. Джедж, заменявший президента на время ее отсутствия, решил уничтожить следы деятельности Куломбов; с этой целью он пригласил тридцать свидетелей, которые все подписались под протоколом, свидетельствовавшим о проделанном в стене отверстии, после чего приглашенный им каменщик заделал пробитую стену и комнату оклеили новыми обоями. Но все это не помешало командированному Обществом психических исследований Ходжсону, который приехал в Адьяр весной 1885 года и не мог видеть ничего, кроме гладкой стены, так как отверстие было сделано осенью 1884 года, приложить к своему отчету план комнаты (стр. 220) с пробитой стеной, вводя читателей отчета в заблуждение, будто он сам видел отверстие и сам набросал план, тогда как план этот был составлен Джеджем до заделки отверстия. Между тем, Куломбы, потерпев неудачу в своем первом предприятии, придумали новое: они подделали целый ряд писем,[15] будто бы написанных Еленой Петровной к своей сообщнице г-же Куломб, в которых делаются признания в различных мошенничествах. Это предприятие удалось: письма были куплены иезуитом миссионером Паттерсоном и напечатаны в «Christian College Magazine». Но самое непонятное из этой вторичной попытки предать и продать Елену Петровну выпадает на долю самого следователя Ходжсона: несмотря на то, что Е. П. Блаватская клятвенно отрицала подлинность этих писем, несмотря на все признаки подделки (орфографические ошибки во французских словах, перепутанные имена и т. д.), несмотря на взрыв негодования всех знавших Елену Петровну порядочных людей, г-н Ходжсон не согласился показать эти письма ни ей, ни ее близким, и в то же время все свои обвинения строил на них. Другое обвинение Ходжсона состояло в том, что письма Учителей писались самой Еленой Петровной, и это обвинение поддерживалось им несмотря на то, что берлинский эксперт Шютце утверждал, что «нет ни малейшего сходства между почерком этих писем и почерком Е. П. Блаватской». Но самым интересным является конечный вывод Ходжсона: отвергнув целый ряд психологических мотивов, которые могли бы заставить Елену Петровну пуститься в такие проделки, он решает, что она была агентом русского правительства и действовала в пользу русских интересов, в доказательство чего и представляет «документ» (опять-таки выкраденный г-ой Куломб из бумаг Елены Петровны). К несчастью для г-на Ходжсона редактор газеты «Pioneer» узнал в этом документе отрывок из перевода Елены Петровны «Путешествие в центральную Азию» полковника Гродекова, который она делала для его газеты. Вероятно, вышла неудачная страница и она выбросила ее в корзину для бумаг, откуда «документ» и попал в руки проницательного следователя.