Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту

Мадам недоуменно кивнула. Она отлично знала, что в цитрусовых действительно содержатся кислоты, очищающие кожу, но удивилась: неужели леди Купер довольствуется единственным грейпфрутом, что служит ей и кушаньем, и маской для лица?

Лишь в Лондоне Елена наконец-то воссоединилась с мужем.

Они вместе объезжали столицу Англии в поисках наилучшего здания для нового салона. Мадам с волнением вспоминала свой первый приезд сюда и не смогла удержаться, чтобы снова не рассказать о нем князю.

Арчил слышал эту историю сотни раз, то и дело читал о ней в газетах — так строилась легенда о фирме Рубинштейн. Впрочем, Елена прибавляла все новые детали. Вдруг посреди рассказа Мадам велела таксисту остановиться. Вытащила из крокодиловой сумочки пачку банкнот, поспешно расплатилась, не забыв, однако, свериться со счетчиком, выскочила из машины и помчалась по улице, увлекая за собой Арчила. С восторгом она показала ему очаровательный особняк XVIII века, уцелевший во время бомбардировок. Ей так хотелось, чтобы ее салон разместился именно здесь! Навели справки. Выяснилось, что этот знаменитый дом времен Эдуарда VII, удостоившийся посещения самого короля, теперь принадлежит мистеру Джеймсу и тот охотно сдаст его Елене. Итак, адрес нового салона: Графтон-стрит, 3. Кстати, прежний располагался поблизости.

Мадам перестроила все внутри, но фасад не тронула, ее восхищал старинный обширный крытый подъезд. Интерьерами занялась Ческа, вернувшаяся из Нью-Йорка.

Елена, по своему обыкновению, думала только о будущем. Повсюду она возрождала салоны, фабрики, парфюмерные магазины. Жительницы Европы мечтали получить новейшие изобретения фирмы Рубинштейн из Америки. Елена не противилась их желаниям и в Европе объявляла каждый новый товар американским, а в США — европейским.

— Им и в голову не приходит, что рецепты, ингредиенты, даже упаковки моих американских и европейских кремов одинаковые…

Мадам удалось возродить фирму всего за пять лет. Уровень продаж во Франции значительно вырос, на этот раз Элизабет Арден не смогла угнаться за Еленой, та победила благодаря собственному исключительному трудолюбию и деловой хватке генерального директора Эммануила Амейзена.

— Считают, что в сутках всего двадцать четыре часа, однако я использую все сорок восемь! — часто повторяла мадам Рубинштейн.

Розовые джунгли

После стольких лет Елена вернулась в Америку. Американцы оплакивали триста тысяч сограждан, погибших во время войны, но, само собой, США пострадали гораздо меньше, чем европейские государства. Страна успешно переходила к мирной жизни. Экономика быстро восстанавливалась за счет производства товаров широкого потребления, ведь на сцену вышли весьма многообещающие покупатели — представители среднего класса, богатеющие горожане. Конгресс проголосовал за создание жилых пригородов. И повсюду возникли цветущие предместья, ряды однотипных частных домов с одинаковыми газонами, жаровнями для приготовления барбекю и баскетбольными площадками. Местная молодежь обожала бейсбол и боготворила Джо Ди Маджо.

Не отличалось разнообразием и внутреннее убранство домов. На первом этаже располагалась оснащенная новейшей бытовой техникой кухня, рядом — столовая и гостиная. На втором этаже — спальни. Modern way of life[16] быстро распространялся по всему миру и требовал, чтобы женщина вернулась к домашнему очагу, возрождая освещенные веками традиции. Клепальщица Рози была забыта, будто ее и вовсе не существовало. Сразу же по окончании войны четыре миллиона женщин потеряли работу, причем половина из них была прежде задействована в тяжелой промышленности. Те, что упорно отстаивали свою независимость, устраивались теперь продавщицами и секретаршами безо всякой надежды на продвижение по службе.

Число работающих женщин тем не менее увеличивалось, однако этот процесс наталкивался на сопротивление консервативно настроенных людей, в том числе психологов, репортеров и ведущих телепрограмм. Они торжествующе заявляли: «Ко всеобщему счастью, женщины наконец-то поняли, что дом и семья для них важнее всего!» Как по мановению волшебной палочки во Франции и в Америке исчезли эмансипированные богемные дамы, а вместо них откуда ни возьмись появились любящие жены и многодетные матери.

Дом стал главным оплотом противников коммунизма, борцов со злыми силами. Браки становились все более и более ранними, в каждой семье было не меньше троих детей. Дочери состоятельных родителей поступали в университет с единственной целью — сделать хорошую партию. Надев золотое кольцо, они прятали диплом в шкаф вместе со свадебным платьем и больше не вспоминали о нем. Викторианские добродетели вновь восторжествовали, и девушки, казалось бы, подчинились требованиям общества без жалоб и сопротивления.