Елена Троянская

Устав от пиров и веселья, троянцы наконец угомонились и крепко уснули. Тишину не нарушал даже лай собак. Мне не спалось. Я достала из шкатулки брошь Менелая и приколола ее на плечо. Я сказала ему, что ношу ее. Наверное, я надеялась этим поступком вызвать Менелая из конского чрева, если он сидит там: вероятно, брошь связана с ним таинственным образом.

После этого я легла в постель, но усталость мешала уснуть. Тяжелые шаги Деифоба приблизились к моей комнате. Он постоял и пошел прочь. Я часто слышала его шаги у своего порога, но он никогда не входил. Он ушел к себе в спальню, и вскоре до меня донеслось его глубокое дыхание – он спал сном младенца. Деифоб никогда не страдал бессонницей. Мысли его были просты, как у трехлетнего ребенка, его не мучили вопросы, которые мешают нам спать по ночам.

Я лежала тихо-тихо, но какая-то сила не давала мне уснуть. Как я поняла позже, это была моя хранительница, которая взялась спасти мне жизнь. Но кто? Афродита? Неужели ей до сих пор есть дело до меня? Или она покинула меня вместе с Парисом? А может, Персефона, моя первая госпожа? Я забыла о ней, но, возможно, она не забыла обо мне. Вдруг я услышала странные звуки: скрип, за ним глухой удар. Отбросив одеяло, я подбежала к окну. На веревке, которая спускалась из-под конского живота, болтались какие-то фигуры – как бусины на ожерелье, но эти бусины перемещались вниз.

Значит, все-таки внутри коня прятались люди. Я свесилась с подоконника и увидела, как первые спрыгнули на землю и крадутся по улице. Они направлялись к воротам.

– Стойте! – закричала я. – Караул! Держите их!

Один из мужчин остановился и поднял голову. В свете луны я разглядела лицо. Это был Одиссей.

– Тихо! – приказал он. – Мы здесь, чтобы спасти тебя.

– Вы здесь, чтобы убивать! – закричала я снова. – Охрана! Сюда!

Но все часовые, пьяные и усталые, покинули свои посты и спали кто где.

– Сначала она! – Еще один человек спустился по веревке и подскочил к Одиссею, указывая на мое окно. – Нужно взять ее, а не идти к воротам.

Какая же я идиотка, что выдала себя! Нужно было молчать.

– Она твоя, – ответил Одиссей. – Занимайся ею, никто из нас ее не коснется.

Он продолжил свой путь вдоль улицы, за ним еще несколько человек.

Менелай же направился ко дворцу. Я хотела убежать, спрятаться. Моя единственная мысль была – лучше умереть, чем вернуться к нему. Мысль о встрече с ним приводила в ужас. Менелай не ориентируется в Трое. Нужно где-нибудь спрятаться. Но где? Столько лет этот человек был для меня пустым звуком, бледным воспоминанием. И вот он, во плоти, шагает по улице и сейчас будет в моем дворце.

Он не заставил себя долго ждать. Как я могла забыть, что именно бегом он завоевал меня когда-то! Не успела я спуститься по лестнице, как он уже поднялся. Но он свернул не налево, а направо, в комнату, где спал Деифоб.

Я заглянула туда. Менелай подошел к Деифобу, схватил его за волосы и приподнял голову. Деифоб широко раскрыл глаза.

– Ты Деифоб? – спросил Менелай, как будто они встретились в зале собраний.

Вместо ответа Деифоб потянулся за мечом. Менелай приставил свой меч к его горлу и проткнул насквозь.

– Нужно отвечать, когда тебя спрашивают, – усмехнулся Менелай. – Негостеприимно вместо ответа хвататься за оружие.

Он сбросил тело с кушетки, и оно с грохотом упало на пол в нелепой позе: ноги широко раскинуты, туника задралась.

Я отпрянула, бросилась к лестнице. Менелай повернулся и увидел меня.

– Елена! – крикнул он.

Я мчалась по лестнице вниз, прочь из дворца, из прекрасного дворца, который мы с Парисом построили для себя. Теперь по нему ходит Менелай. Ходит и убивает. Он и меня убьет. Но только не в моем дворце. Я пересекла площадь и ворвалась в храм Афины. Едва очутившись внутри, я ощутила враждебность и поняла, что не найду здесь защиты. И все же приникла к алтарю, обняла его руками. Возле него лежало золотое ожерелье, мое подношение Афине в день свадьбы с Парисом.

Позади послышались тяжелые шаги Менелая, потом скрежет металла – он вынул меч из ножен. Я прижалась щекой к алтарю: пусть я погибну, как жертвенное животное. Перед глазами стояло лицо Париса. Я с радостью умираю. Парис, я иду к тебе! Я уже ощущала прикосновение холодного металла к шее.

Вместо этого жесткие пальцы вцепились мне в волосы.

– Быстрая смерть – подарок, которого ты не заслужила, – раздался голос. – Сначала поговорим. Потом умрешь.

Рывком меня подняли на ноги, я отняла руки от алтаря. Глаз я не открывала. Я хотела видеть лицо Париса.

– Открой глаза, подлая изменница, низкая тварь!

Грубый палец ткнулся мне в глаз, как будто пытался выдавить его.

Я открыла глаза и увидела искаженное ненавистью лицо.

– Сколько лет я ждал этой минуты! – Горячее дыхание обжигало меня. – И вот она наступила. Я снова вижу тебя. Я могу сделать с тобой все, что захочу. Ты мне заплатишь.

– Бери свою плату. И не медли.

– Ты еще смеешь мне приказывать? Твое бесстыдство превосходит все границы. – Он снова схватил меня за волосы и бросил на колени. – Ты должна умолять, чтобы я подарил тебе жизнь. Умоляй меня! Ползай в ногах!