Элеонора Августа

Все стали выпивать: и горцы, и люди генерала. Дальше переговоры пошли уже исключительно по делам свадьбы. Удивительно, но Бруно, еще недавно волновавшийся, что невеста может быть стара и некрасива, тут покинул суженую и пришел к дяде справиться, как идут дела. Теперь он волновался о том, чтобы свадьба не расстроилась.

– Нет ли у вас и господ Райхердов каких противоречий? – спрашивал он.

– Что, неужели вам понравилась невеста? – с ухмылкой интересовался кавалер.

– Госпожа Урсула очень мила, – говорил молодой человек, заметно краснея.

– Не волнуйтесь, мой друг, – отвечал за Волкова ландаман, – больше никаких противоречий между домом Райхердов и вашим дядюшкой нет, все вопросы улажены.

– Значит, свадьбе быть, – постановил Волков. – Думаю, после уборки, на фестивале, и сыграем свадьбу. Это время вас устроит, господин ландаман?

– Осенние фестивали – как раз время для свадеб. Хорошо сыграть ее тут, в Лейденице. Не будем сорить деньгами, думаю, десяти тысяч окажется довольно. Дом Райхердов готов дать пять тысяч.

– Прекрасно, я тоже дам пять тысяч, – отвечал кавалер, хотя сумма и показалась ему чрезмерной. – От своего дома я предлагаю тогда распорядителя. Есть у меня один честный человек, он имеет торговлю у вас и у меня, он местный, это купец Гевельдас. Кто будет распорядителем от вашего дома?

Райхерды предложили своего и сообщили, что с их стороны будет две сотни гостей. Волкову, куда деваться, пришлось сказать, что и с его стороны придет столько же.

А дальше пошло и самое важное в деле всякого брака: стороны стали обсуждать состояние жениха, приданое невесты, вдовий ценз – то, что получит вдова из имения мужа, если тот скончается, и все прочее, прочее и прочее. За этим увлекательным занятием господа провели весь день до самого вечера и уже в ночи набросали тезисы для брачного договора. Хоть и пил кавалер весь день, но оставался абсолютно трезвым. Очень недешево ему выходила свадьба, очень строг был брачный договор.

Глава 47

Дел теперь было много, к вечеру пригласили бургомистра Лейденица, с ним обсудили число, на которое назначена церемония. Бургомистр выразил свою радость по поводу того, что именно Лейдениц столь знатные дома выбрали для заключения матримониального союза, и со своей стороны заверил ландамана и генерала, что лично станет следить за приготовлениями к свадьбе. Он уверял, что господа не раскаются в выборе места, горожане уж расстараются, чтобы свадьба соответствовала высокому уровню сторон. Особенно горячими стали уверения, когда он узнал о той сумме, что стороны готовы потратить на свадьбу. Правда, бургомистра немного удивил выбор генерала, сообщившего, что со стороны Эшбахта распорядителем на свадьбе будет купец Гевельдас, но удивление свое бургомистр сдержал в рамках вежливости. Гевельдас так Гевельдас, как вам будет угодно, господин Эшбахт.

А уж как была довольна Элеонора Августа этим днем! И еда ей тут по вкусу пришлась, и сама невеста Урсула Анна; оказалось, что много они в этот день говорили, беременной женщине всегда найдется о чем поговорить с женщиной, у которой уже есть дети.

«Ну, слава богу, сегодня хоть обойдемся без слез».

Кавалер же думал о том, что с утра поедет к рыбачьей деревне, завтра Брюнхвальд начнет выводить гарнизон с другого берега. Надо посмотреть, что у него там в лагере. Сколько фуража, сколько провианта, пороха. Сесть с Брюнхвальдом, Пруффом и Вилли, все посчитать. Рассчитать всех солдат, посчитать содержание офицерам. Заодно встретиться с Мильке и просить его сделать топографию дороги от деревни до Эшбахта. В общем, дел было предостаточно. Но как говорится, человек предполагает…

Утром, радушно попрощавшись с будущими родственниками прямо на пирсах, чета Эшбахтов под причитания взволнованной будущей переправой Элеоноры Августы стала грузиться в баржу и, погрузившись, отплыла в свои пределы. А там Волкова ждал мальчишка из дворовых.

– Господин, вчера вечером прибыл в дом ваш конный. – Мальчишка протянул конверт. – Вот, привез.

Волков не знал ни ленты, ни почерка на конверте. Он взял бумагу.

– Что за человек это привез? – спросил он, кажется, вспоминая красивый почерк.

– Да конный какой-то. Не почтовый, – отвечал мальчишка, пожимая плечами.

Волков развернул бумагу. Нет, почерк все-таки был ему знаком, его сердце застучало, текст генерал смотреть не стал, сразу на подпись глаза опустил. Так и есть: «Ваш друг». И больше ничего. Теперь кавалер знал, кто ему пишет. Это письмо было от канцлера фон Фезенклевера. А текст оказался короток, но очень емок по содержанию.

«Милостивый государь, дело, о котором вы хлопочете, кажется, может разрешиться в вашу пользу. Его высочество сказал, что готов принять вас. С делом не тяните, настроение принца, как и удача, переменчиво.

Ваш друг».