Элевсинские мистерии

Двенадцать "мертвых" поднимают веревку и окружают этих семерых. Сатиры и мисты остаются за пределами веревочного кольца. Только дадух по-прежнему стоит поодаль от семерки и много выше — перед гротом Гекаты. Дадух поет:

Гера воздушная, в складках одежд темно-синих богиня!
Шлешь дуновенья, живящие душу, достойным и добрым,
Матерь дождей, пестунья ветров…
Ныне, блаженная, многоименная, ты, всецарица,
К нам, о богиня, гряди с сияющим ласково ликом![171]

Гефест выпрямляется и своим топориком сбивает рогатую шапку с головы юноши из внутреннего двора, который ближе к нему. Пошатнувшегося поддерживают мертвые". Перед этим юношей Ямба танцует соответствующее целебное волшебство: "Рождение Афины из головы ее отца Зевса".

Дадух поет:

Единородное чадо великого Зевса, Паллада,
Ты и жена, и мужчина, о мысль, о родящая войны,
Переливаешься ты, о змея, в исступлении божьем,
Славная, гонишь коней, истребитель флегрийских гигантов,
Горгоубийца, о дева-боец, твой гнев ужасает,
Мать многосчастная всяких искусств, ненавистница ложа…
Дивная, любишь пещеры и грозные держишь вершины!
Ныне услышь и меня, подари же мне мир многосчастный,
Дай мне счастливые дни и добрую меру здоровья![172]

Афина возлагает на плечи и грудь девушки свою эгиду. В шлеме, с копьем и щитом богиня возвращается на верхний двор и уходит вправо, в пещеру. Гера следует за нею. Веревка двенадцати "мертвых" падает наземь. Деметра вновь одна. Волки подступают ближе. Снизу является древняя, плотно закутанная в покрывало титанида и, пятясь, уводит за собою Деметру и Ямбу. Мисты воспринимают эту группу как бабку, мать и дочь и стремятся за ними. И тут раздается грохот — впереди с холма на дорогу обрушивается каменная лавина. У всех перехватывает дыхание.

Пока мисты смотрят туда и прислушиваются, по знаку Гефеста волки связывают веревкой юношу, который остался без шапки, и оттаскивают его в опустевший теперь левый угол верхнего двора. Справа вверху из пещеры выходят Геката и Гера и жестом приказывают бичевать связанного. Волки срывают с него одежду. Высоченный парень, ставши позади гермы, держит юношу за руки перед нею, на весу; остальные волки хлещут его кнутами. Вначале он кричит, но мало-помалу, измученный, умолкает. Мисты внизу безмолвны. Флейт сатиров не слышно. Скоро, однако, большинство устремляется вослед диковинным трем женщинам. Последний взгляд — наверху перед гермой вместо бичуемого скелет.

Конец Первой оргии.

Междворье: побивание камнями

Прежде чем покинуть первый двор, дадух кричит неофитам: "Мужайтесь, мисты!" и поет:

Оры, о дщери богини Фемиды и Зевса владыки!
Вы, Евномия и Дика с Эйреной, счастливые много!
Вешние и луговые, святые, в цветах бесконечных,
Благоухаете, пестрые, вы ароматом цветочным,
Ходите кругом, прелестные ликом и юные вечно,
Соткан из множества разных цветов ваш пеплос росистый.
Вы с Персефоной святой играете вместе в ту пору,
Как возвращают богиню на свет Хариты и Мойры,
Пляску ведя круговую свою, на радость Зевесу,
Равно и матери, щедро плоды приносящей богине.
О, явитесь же к тем, кто впервые на таинствах наших!
В должное время даруйте плодам уродиться на славу![173]

Три Горы входят снаружи и ведут хоровод вокруг пустого трона Матери полей, затем исчезают во внутреннем дворе, в направлении Дома посвящений. За ними шагают "мертвые", сатиры и, наконец, мисты. Поскольку волки кусают сатиров, те пятятся, отбиваясь копытами и когтями, что для идущих следом мистов и определяет образ этой процессии.