Элевсинские мистерии

О беспредельные Мойры, о чада любимые Ночи!
Дщери благого отца — о Лахесис, Клото и Атропа!
В тонких багряных своих плащаницах выходите в поле
Смертных судеб… Спутницы чада священной Деметры!
Мистам дозвольте узреть Ферсефонею царицу, а затем
Их отведите обратно под светлые звезды![175]

Внемля призыву, великанши убыстряют свой танец. Когда в проемах между колоннами на них падает свет, на седых головах вместо волос угадываются змеи. Шипение примешивается к нежной музыке струн и кимвалов. Старухи почтительно кружат хороводом вокруг Реи и Ямбы, Но Ямба в испуге зовет на помощь Евбулея.

Видя, что к ней приближается хромоногий Гефест, Гермес велит ему и как будто бы расположенной к обоим Рее держаться на расстоянии и призывает еще более могучего:

Пышущий пламенем отче мужей и богов всеблаженных,
В мыслях изменчивый, ты, о титан незапамятный, мощный!
Все истребляя, ты снова растишь, умножая, и держишь
Несокрушимые цепи всего бесконечного мира.
Крон-всеродитель всевечный, вещатель коварных глаголов,
Отпрыск богини Земли и звездами полного
Неба, Младших родитель богов, о Реи супруг,
Промыслитель, Родоначальник, живущий в любом уголке мирозданья,
Хитролукавый умом! Услышь умоляющий голос,
Жизни счастливой пошли, о благой, благую кончину![176]

Девушка, которая, несмотря на спутников, похоже, вновь чувствует себя покинутой, поворачивается к Дому посвящений, откуда Гермес ждет появления Кроноса, дабы действо было продолжено. В полночь она призывает Ино, пестунью Диониса; ведь та заботилась об осиротевшем божественном ребенке, а впоследствии стала Белой морской богиней, Левкотеей. И девушка поет:

О Левкотея Кадмида, зову тебя, демон почтенный!
Силой благую пестунью зову Диониса, о внемли!
Ты, о владычица, правишь глубокой пучиной морскою,
Волны — услада твоя, о спасенье великое смертных,
В дланях твоих — неустойчивый ход кораблей-моребежцев,
Горькую гибель в волнах от людей ты одна отгоняешь,
К тонущим ты, о спаситель и друг, на подмогу приходишь.
Ныне, царица, богиня, храни, я тебя умоляю,
Промыслом добрым своим корабли наши с палубой крепкой!
Мистам, пустившимся в море, да веет твой ветер попутный![177]

Глянув через плечо во двор, она зовет сына богини, Палемона, что ездит верхом на дельфине. Рея меж тем отпускает своего дельфина — он исчезает "в море", на внутреннем дворе. Ямба поет:

Ты, кто возрос с Дионисом, водителем хоров веселых,
Ты, обитатель священного моря просторов соленых!
К благосвященным обрядам явись, Палемон благосклонный,
Кличу тебя, о явись, веселящийся, с ликом цветущим,
Юный, и мистов храни на земле и на море![178]

Когда Рея отпускает дельфина, девушка просит для себя голубя, которого богиня держит в другой руке, и получает его, преклонивши колена. Голубь трепещет в правой руке девушки, а она, незаметно спрятав левую руку под одеждой, делает себе сзади подобие хвостика. Подошедший Гефест держит у нее за плечами свой широкий двойной топор, будто крылья. Затем она встает и танцует, точно большая порхающая птица, — Рея в конце концов улыбается, глядя на эту новую голубку Афродиту. Старуха вынимает из-за пазухи змею, которую Ямба пожертвовала ей вместе с яйцом, и вкладывает девушке в левую руку! Яйцо она оставляет себе.

Стоящий слева кузнец вновь перехватывает инициативу, не в последнюю очередь песнью в честь бога этого двора, Посейдона: