Ележивика (СИ)

Фигурка не была закреплена, стояла свободно, и Колычев всё надеялся, что какие-нибудь "выпимшие" утащат её, чтобы так или иначе сжечь в своём пьяном кураже. Но как-то ничьего куража на это не хватило. К ней быстро привыкли и вообще перестали замечать. Видно, не так уж трудно не замечать потрескавшуюся пустоту в кокошнике.

И вот теперь её вдруг заметил Витюша, а что бы это значило, у него и не спросишь. Но уже одно то, что он здесь ошивается, плохо. Перспектива всё время отводить его в село за ручку - так себе перспектива.

Колычев накинул куртку и выскочил к Витюше.

- А ты чего опять здесь?

Дурачок стоял внагибку, вглядываясь в пустое лицо хлебосольницы. На голос Колычева он обернулся, как обычно улыбаясь, коротко кивнул и снова уставился в ничего не выражающие черты.

- Так. Слушай меня, орёл. Не надо сюда прилетать, понятно? Здесь тебе не... Короче, нельзя тебе здесь.

Витюша больше не оборачивался.

Колычев застегнул куртку, накинул капюшон и подошёл к Вите вплотную.

- Пойдём-ка. Нельзя здесь, говорю.

Витя выпрямился и вдруг, неожиданно ловко, подхватил девицу, обняв как родную. Стоял, прижимая её к себе, и радостно улыбался.

- Ты забрать её собрался, что ли? - удивился "командир". - Мне-то, в принципе, не жалко. Но как-то это...

Девица, хоть и никудышная, а была подарком. Добробаба дарил её официально, об этом в местных новостях писали, был репортаж. Взять её и вот так, между делом, передарить слабоумному...

- Да ты её и не дотащишь. Ещё и без рукавиц! Поставь. Не дотащишь, говорю, - увещевал Колычев. Но Витюша, обнимая девицу, похромал в сторону села.

- Силён ты, друг... Ладно. Хочешь - тащи. Давай уж тогда по очереди, что ли. Пупок у тебя развяжется, до села тащить этого гиппопотама, понятно?

Не развязался, дотащили. Очередь была в основном Колычева.

Он решил зайти к Умаровым вместе с Витюшей - дабы они не испугались, не подумали, что дурак девицу умыкнул.

- Он попросил - я отдал. Мне эта красавица, честно сказать, не сильно-то и нужна.

- Она же аэропортовская, - не могла взять в толк Вера.

- Да ладно, "аэропортовская"... Она не на балансе.

Умаров сидел на широком бархатном кресле, по-узбекски скрестив ноги, и что-то пил из пиалы. Вид у него был совсем не тот, что на улице, и молчал он совсем по-другому. Восточный мудрец, наблюдающий суету сует.

- Мне проще ему эту дуру отдать, чем он снова заявится, - продолжил суету сует Колычев. - Нравится - пусть занимается. Может, ему отвлечься надо.

- Ему-то? - хмыкнула Вера.

Умаров тоже хмыкнул, отхлёбывая.