Ележивика (СИ)

Витюша поставил девицу прямо под притолокой, на входе в комнату, и не разуваясь, не снимая куртку, присел около неё на корточки. Он уже не вглядывался, а вслушивался. Так это, по крайней мере, выглядело - приблизил ухо к самым губам хлебосольницы и замер.

- А он у нас и ушами шевелить умеет, - похвасталась к чему-то Вера. - Витюня, пошевели ушкой.

Витюня не только "ушкой" не пошевелил, а и сам не пошевелился. Продолжал прислушиваться.

- И всё улыбается, всё улыбается... Витюня, тебе весело-то с чего? Бабушка твоя где? Нет у тебя бабушки. Ух и ветрогонка была, ух и...

Вера принялась обругивать покойницу. Колычев хотел напомнить, что о мёртвых хорошо или никак, но не стал. Сколько Вере? Полста? Поздновато уже воспитывать.

Он вернулся и до глубокого вечера просидел на вышке, всё вглядываясь в горизонт, пока его было видно. А гаснул он медленно. Нехотя, не соглашаясь. И опять это хотелось кому-то рассказать.

Больше никто не приходил, ничего не случалось. Вплоть до самого утра.

А утро началось рано. Не было и семи, когда его разбудили, колотя в окно как на пожар. Окрестные собаки захлёбывались лаем.

Выглянул - и глазам своим сонным не поверил.

Никто из кривцовцев "наружу" не освещал, считая это чистым баловством, у Колычева же сразу под чердаком жёлтой звездой сияла светодиодка. И вот, эта жёлтая звезда заливала сейчас светом троих: Веру, Витюшу и деревянную девицу.

- Сколько можно? Уже и не смешно... - сиплым после сна голосом посокрушался он и пошёл открывать, представляя в цветах и красках, что будет, если эта компания зачастит - живут через четыре дома!

Вера заскочила в сенцы на всех парах, как будто бы за нею гнались, громко хлопнула дверью, давая понять, что Витюша со свой деревяшкой заходить не будет, и с порога выдала:

- Ты, Костя, как хочешь, ты ему это дал, ты и забирай, я тут ни при чём, это ты накосорезил!

- Да ты проходи... - подрастерялся "командир". - А что случилось-то?

- А ничего. И незачем мне, чтоб случалось. - Вера отвела глаза, оставаясь на пороге. Проходить она явно не собиралась.

- Что-то я не понимаю, о чём ты. - Колычев, прикрывшись ладонью, зевнул.

- И не понимай, соседушка, я не обидчивая. Только отбери у него эту, в дом я её больше не позволю.

- Страшная? - Он усмехнулся, имея в виду свои "искусствоведческие" выводы.

- Страшная, Костя. Страшная! - с таким чувством подхватила Вера, что он понял: речь о чём-то совсем другом.

- Как скажешь. Заберу, если надо, - пообещал он и, как оказалось, поторопился.