Эльф из Преисподней. Том 3

Если только она не догадывалась, какая мощь заключена в мече на моём поясе. Ведь без него я бы, пожалуй, предпочёл отступить. Хотя паразит с приближением к Земле окреп и канал связи с Иешуа стабилизировался, заковырять божественным проявлением вавакию не так-то просто. Что уж говорить о своенравной воле, которая соскальзывала с крупных дьяволов, как вода с промасленной бумаги.

— Вот как, — протянула наместница и постучала пальцами по подлокотникам трона, — Когда мне доложили, что «Сад тысячи наслаждений» разорён и ты пропала, я встревожилась. Всем известны и твоё коварство, и твоя любовь окольными путями добиваться хаоса. Давно надо было пустить тебя на мясо; мешала проклятая сентиментальность. Но какая напасть с тобой приключилась? Где тщательное планирование? Где подбор могущественных союзников, которым ты ударишь в спину, как только дело будет сделано? Я вижу перед собой кучку беспомощных оборванцев. Это твоя новая гвардия? Да, в борделе ты точно повредилась умом. Паршивый конец для паршивого существа вроде тебя.

Придворные нестройно загудели, поддерживая наместницу. Барглоры и вавакия промолчали: берегли слух присутствующих. Но и в их глазах светилось согласие со сказанным Лилитиной. А та поднялась, и её хвост обвиняющим перстом вытянулся к Мино.

— Тебе, может, и невдомёк, ибо ты всегда пребывала в своём личном мирке, однако это не я сместила тебя. Это они, все те, кто сейчас в зале, захотели перемен. Они пришли ко мне. Просили, умоляли меня положить конец твоим безумным выходкам. Здесь нет ни одного разумного, который не пострадал бы от твоих манипуляций, твоего страстного желания держать всех каждого на краю пропасти — и спихивать неугодных по щелчку пальцев. Со мной во главе в Лошупо вернулась стабильность. Вернулось понимание того, что тебе не вонзят клинок в спину, когда ты выйдешь на улицу. Вернулась честность сделок, подкреплённая законами, которые не противоречат друг другу.

В усмешке Лилитины было слишком мало торжества и слишком много жалости.

— Мино, ты — выродок среди выродков. Для города ты хуже немедленного уничтожения, так как ты есть уничтожение медленное, мучительное и неотвратимое. Не раз меня просили убить тебя. Не раз утверждали, что избранное наказание чересчур мягко за то, что ты совершила. И я колебалась, перед тем как ответить отказом.

— А мы точно за хороших ребят? — прошептала Дженни.

— Не ищи тут хороших, — так же тихо ответила Лютиэна, — Тот, кто начинает разбираться в оттенках тьмы, впускает её в себя.

Сестра была права. Система с эмблемами гостя города, которая подразумевала, что всякого без её защиты можно убить или обратить в рабство, наглядно показывала, что правление Лилитины было пропитано отнюдь не гуманизмом. Да и то, что в Лошупо обитали черви наподобие Маэглина, говорило само за себя.

С другой стороны, вероятно, при Мино было хуже. Но меня поиски истины не заботили.

Наместница продолжала:

— И вот теперь ты заявилась сюда. Ожидая застать меня врасплох, одну, беззащитную. Или в тебе созрел ещё какой-нибудь хитроумный план, который позволил бы одержать верх. Но он, очевидно, провалился. А ты, очевидно, окончательно потеряла связь с реальностью. Тем лучше для тебя: ты не умрёшь. Ты продолжишь жить, ведь, в отличие от тебя, я помню и свои обязательства, и свои долги.

Выговорившись, Лилитина уселась обратно на трон. Её плечи поникли, на красивом лице проступила усталость.

— Вот какой ты меня воспитала. Можешь продолжать ненавидеть меня за предательство, это ничего не изменит.

Мино хрипло расхохоталась. В отличие от моих спутников, настроение которых колебалось от паники и желания смыться отсюда по тайному ходу до готовности подороже продать жизни, лилит была непоколебимо уверена в себе. Самодовольство выплёскивалось из неё.

— Я ненавижу тебя не за предательство. То, что у тебя хватило на него духу, показывает, что хоть какие-то правильные мысли я в тебя вбила. Но за остальное… за слабость, из-за которой я до сих пор дышу. За потакание желаниям никчёмных болванов, которые лгут и убивают ради малейшей выгоды, как лгали и убивали при мне. За то, что Лошупо превратился в болото, где чернь практически позабыла об опасностях и перестала жаться к домам. И наконец, за твоё вольнодумство, которое не дало тебе стать моей истинной наследницей. За всё это я ненавижу тебя всем сердцем.

Наместница приказала:

— Убить всех, кроме Мино.

Судя по эмоциям толпы, им милосердие Лилитины пришлось не по вкусу. Скорее всего, бывшую правительницу прикончат в мясорубке и выдадут её смерть за несчастный случай. Я бы на их месте так и поступил.

Но я оставался на своём месте. И поскольку воздух стремительно пропитывался безудержной жаждой крови, а придворные устремились к нам, дипломатические усилия можно было с чистой совестью признать провалившимися. А так как Мино стремления выступить в передних рядах не проявляла, тяготы боя легли на мои плечи.