Эльф среди людей

– Боюсь, – со всё той же усмешкой повторил Келегорм, – что ты ошибаешься. Оч-чень сильно боюсь…

– Уезжай прочь, – сквозь зубы процедил взбешенный Маблунг. – Ты посланец, и я не могу вызвать тебя на бой, но если мы встретимся на ничьей земле, то я…

– То ты попытаешься убить меня в честном поединке, – кивнул Неистовый. – Хорошо. Договорились. И земля вполне может быть вашей – когда мы придем за Сильмарилом.

Бледный от ярости Маблунг не ответил.

– Не обещаю скорой встречи, – холодно улыбнулся Келегорм, – у нас начинается война с Ангбандом. Вам, синдарам, этого не понять: ни один из вас не рискнет выйти в настоящую битву. Ну а после войны мы увидимся. Если, конечно, вы не передумаете и не отдадите нам Алмаз Феанора.

Видение восьмое. Нирнаэт Арноэдиад

Мы не стремимся умереть,

Но мы привыкли к слову смерть –

Страшнее оказаться не у дел.

– Мой Король, на эту войну выйдет весь Белерианд. Негоже Дориату оставаться в стороне.

– Соскучился по своему нолдору?

Белег бледнеет и глухо спрашивает:

– Элу, за что ты оскорбляешь меня?

Тот растерян, не ожидал подобного ответа – и вовремя заговаривает Маблунг:

– Элу, я тоже прошу: отпусти нас. Чтобы злые языки больше не смели говорить, что ни один из синдар не осмелится выйти в битву.

– И кто же тебе сказал подобное? – щурится Тингол.

Маблунг молча разводит руками: дескать, догадаться нетрудно. Белег отвечает тяжелым вздохом.

– Хорошо, – кивает король Дориата. – Ступайте, но помните: вы нужны Дориату. Вернитесь живыми. Прошу вас.

Дорогу к Фингону они представляли, конечно, – но довольно смутно. Так что следопыты привычно искали путь не глазами, а чутьем – не столько следы на земле, сколько обрывки мыслей, чувств, порывов. Это был простейший способ найти дорогу в Хифлум.

Сосредоточившись на отзвуках нолдорских мыслей, Белег не учел, что этим он отлично слышен сам.

Знакомое осанвэ его будто обожгло. Привычный тон – дерзкий, радостный. Будто ничего и не происходило:

«Белег! Так ты решил не отсиживаться за Завесой! Рад, что ты с нами».

«Я не с вами! Никогда мне не будет по пути с тобой!» – гнев, на который Куталион был почти не способен, овладел им.

Он почувствовал, что Келегорм смеется. Потом услышал мысли былого друга, ничуть не смущенного этой вспышкой ярости:

«Хорошо-хорошо, не стану спорить. Всё равно – я очень рад, что ты вышел в эту битву. Пусть ты и не с нами».

«Мне не о чем с тобой говорить!»

«Ладно, Белег. Доругаемся после сражения. Удачи тебе!»

«Тебе, сын Феанора, я удачи не пожелаю!»

Фингон принял их учтиво, поблагодарил, что Дориат прислал столь славных воинов, – после чего отправил их к лучникам и забыл о синдарах. Белегу большего было и не надо: он отвык от больших боев. Впрочем, на его счету была всего одна настоящая битва, остальное – быстрые схватки, и только.

Размах сражения его ошеломил. Сотни эльдар, тысячи орков; армии, как морские валы, катящиеся сначала на север, а потом – в жутком, кровавом отливе – назад, на юг. Битва, не прекращавшаяся ни днем, ни ночью – в темноте орки свирепели, а днем нолдоры не желали щадить врагов.

Позабыв об усталости, не считая смены дня и ночи, почти не понимая нолдорских выкриков о безумии Гвиндора, о предательском промедлении Маэдроса, Белег и Маблунг шли в отряде лучников, не обращая внимания на мертвые тела под ногами, а если и опуская взгляд – то лишь затем, чтобы выдернуть из трупа стрелу – пригодится. Колчаны не бездонны.

Двое дориатцев берегли по связке белых стрел, предпочитая нолдорские, сделанные наспех – зато в огромном количестве. Смятенные в этом хаосе битвы, не понимая, кто же одерживает верх, они всегда ясно видели предводителей отрядов Врага – и били без промаха.

Слишком поздно стало ясно: окружены. И стрелы кончаются.

Белег рассмеялся, став в этот миг донельзя похож на того, кого уже не звал другом, – яростный смех бесстрашного смертника. Он взялся за дориатские стрелы, которыми некогда уничтожал самых могучих тварей. Незачем беречь белооперенную смерть. Вот он – тот самый крайний случай. Настал.

И, кажется, не удастся сдержать слова, данного Тинголу: они не вернутся.

…Он стрелял неспешно, выбирая самых опасных орков. Открытое лицо – этого достаточно, чтобы враг был обречен. Битва кипела, а двое лучников стояли спина к спине и стреляли, твердо зная, что последняя стрела – это смерть их самих. Их зарубят, когда колчаны опустеют. Дориатские мечи не прорубали орочьи доспехи.

Дюжина стрел до смерти. Десяток. Полдюжины…

…и тут затрубили рога. Тургон пробился к брату.

Почти не потрепанная битвой армия. Для дориатцев это значит – непочатые связки стрел. Подлинное счастье в кровавом кошмаре боя.

Так умирающий от жажды радуется кувшину воды.

– Уходите, – сказал им Фингон. – Войска отходят, ступайте с ними. Если орки еще раз вздумают окружить – я рассчитываю на вас. Стрел теперь хватит, ведь так?

– А ты? – спросил Белег.

– Это не ваше дело! – отрезал Верховный Король Нолдор.

«Вернитесь живыми. Прошу вас».