Эльфийская кулинария

Иным светом играет эльфийская античеловечность, если та или иная культура признаёт в себе видение человека как совершенства. Идя в обход потребности человек избавится от той необходимости, что и формирует его природу. В том случае если потребности в смысле необходимости в интерпретации символов у человека нет, мы возвращаемся обратно к эльфийству как учению в видении несведущего профана антисоциальному. Если же такая необходимость всё-таки у человека имеется, а эльфийство утверждает, как от неё можно освободиться, человек освобождаясь от потребности, а потому от природообусловленной необходимости обретает «дополненную свободу», становясь по своей природе здесь более свободным чем был при рождении. В первом случае, если культура ценит человеческую свободу, «античеловеческий» эльф становится более высшей формой развития человека, античеловеческий контекст здесь есть контекст освобождения от собственной природы, побеждающий природно-человеческий дух. Во втором же случае, если культура ценит именно что человека нетленного, неосвободимого от собственной природы, здесь эльф становится не формой индивидуального становления, но подлинно античеловеческой формой становления. Третий случай синкретизирует оба эти понимания, тем самым образуя понимание «эльфа», во-первых, не как человека, и во-вторых, как более свободной и более совершенной формой разума, то есть эльфа как человекоуподобленного создания иной природы и иного духа, которому дух человека подвластен благословению также, как человеку подвластно благословление животного духа.

Если учесть, что интерпретация символов есть игра интеллектуального характера, следует уточнить понимание вопроса, «обладает-ли человек потребностью в интеллектуальной игре», или «обладает-ли человек потребностью именно в интерпретации символов как разновидности интеллектуальной игры». В эльфийском учении животные не могут отделить бытие от небытия, разделив жизнь и смерть во вневременных «лоскутных» понятиях, поэтому известно, что животные точно не обладают потребностью в интеллектуальных играх, ибо сам животных дух не обладает должным уровнем своего становления, чтобы иметь возможность играть. Значит интеллектуальные игры как явление появляются на неустановимой границе человеческого духа, того, кто есть человек разумный и такого его предка, что не мог себе позволить переступить границу бытия. Появление именно такого интеллектуального органа явило следствие интеллектуальной игры, или сам высший интеллект явил следственную необходимость в формировании такого органа, а также само следствие было обусловлено свободой, или необходимостью, – вот ключевые вопросы эльфийства как становления античеловеческого учения.