Эльфийская кулинария

Лоскутное королевство ширится неостановимо; всякий раз, когда её житель временно отправляется в миры второго плана, в пределы магического круга иного символического поля, возвращение обратно в королевство в той или иной активной форме привносит за собой новые смысловые структуры, образуя фундаментальные становления принимаемых королевством пространств. Временное замещение одного пространство другим сопровождается иными формами правил позитивного взаимодействия с окружением, правила же эти состоят из интеллигибельных форм, что образуются посредством воображения. Интеллектуальная работа с воображаемым миром обозначит его символическую структуру, эти же символы и будут впоследствии перенесены в королевство, если в такой воображаемый мир сможет проникнуть кто-то другой. Для проникновения в этот другой мир и пишутся правила, а сам процесс ознакомления с правилами суть обряд посвящения. Если человек рождается с потребностью быть частью лоскутного королевства, значит сам процесс рождения есть инициация, причём что очевидно, рождение никаким образом нельзя назвать инициацией интеллектуальной, и желание выхода из под власти такой потребности обязано привести к новому типу человеческой природы, эльфийской категории; если же такой потребности у человека нет (не в общении, а в интерпретации символов), тогда человек волен выйти за пределы общественной игры и приступить к подлинному, эльфийскому общению по праву наличия собственной свободы. В первом случае эльфизм является учением о преображении человеческой природы, во втором случае эльфизм является учением о подлинном обществе, о выходе за пределы игры символических интерпретаций и гармоничному переходу к новому типу социального взаимодействия.

Эльфизм здесь, признавая потребности в качестве позитивной интеллектуальной меры субъектного развития предстаёт в глазах непосвящённого или как учение античеловеческое, или как учение антисоциальное. Как учение антисоциальное, эльфийское видение уже предопределило приход киберически-оккультных сил в мир человеческий, как учение античеловеческое, здесь я постараюсь не затрагивать ни весь спектр антропологическо-религиоведческой Софии, ни какой-то конкретной её частности. Буду исходить из того, что эльфы в своём антисоциальном действительно обращаются к какой-то части античеловеческого и деструктивного, раз признают позитивную роль азартных игр и телесного экстаза: культурного как физкультуру, естественного как коитус, головокружительного как алкоголь и ему подобное в своём главном качестве и экстремального; и не увидит разве что слепец, что эльфы обладают магическим мышлением и сами магию практикуют, признавая за ней в их видении её конструктивность. Можно найти достаточное множество культур, популярных и непопулярных, в которых та или иная часть из перечисленного перечня как просто табуирована, так и чисто греховна. Однако для эльфов такие «грехи» значимы и не вызывают порицания, и каждый из тех людей, вне зависимости от того на чью сторону он встанет в священной эльфийской войне, кто познал и не отвратился, но и не встал во служение этим категориям, уже понимает сколь хрупки границы лоскутного королевства; их эльфы именуют тем, что можно интерпретировать как «самосознающий гриб», а те из них, кто практикуют эльфийскую кулинарию но не разделяют взгляды эльфийского учения называются не много ни мало «чайными грибами»; все творения эльфийской кулинарии именуются «комбучей», соответственно. То есть эльфийская «античеловечность» со стороны самих эльфов не признаётся в качестве подлинного и необходимого эльфийского принципа, но именно она формирует чайный гриб и комбучу, и по праву свободного выбора самим человеком.