Эльфийская лихорадка

Не уверена, что кто-нибудь из них верил моим словам, но разве у них был выбор?

Мне пришло в голову, что в действительности каждый из них мог бы сделать что-то ужасное со мной. Берронс мог применить Глас, вынудив сказать правду и заставив последовать за Книгой. А В'лейн, усилив исходящее от него сексуальное влечение, мог бы таскать меня по округе, как изнывающий без воды маленький ивовый прутик, если я правильно понимаю их методы.

Так почему же никто из них не сделал этого? Может потому, что они на самом деле неплохие ребята с хорошими намерениями, хотя и обладают мерзкими личными качествами? Или потому, что оба хотят использовать меня в поисках Книги, и обоим не нужны свидетели на тот момент, когда они доберутся до нее? И они не знают, как избавиться друг от друга?

Получается, что они позволили Книге уйти, лишь бы она не досталась другому? Ничего себе! Обычно мне нелегко было справиться с геометрией в школе. Но жизнь была гораздо сложнее математики.

— На мотоцикл, — сказал Берронс. — Быстро.

Мне не понравился его тон.

— Куда вы пойдете, мисс Лейн, если не со мной и не с ним? Назад домой, в Эшфорд? Вы хотите жить самостоятельно? Снять квартиру? Вашему отцу придется приехать и паковать вещи так же как вы паковали вещи сестры?

Я развернулась и зашагала прочь. Он следовал за мной, и я чувствовала, как он дышит мне в затылок.

— Он перенесет вас — низким голосом прорычал он, — если вы только дадите ему шанс.

— Не думаю, что он рискнет подойти, пока ты находишься в радиусе шести метров, — холодно сказала я. — И не стоило напоминать мне о том, что моя сестра мертва. Это слишком болезненный удар.

Я села на Харлей.

Уйти с В'лейном и получить наказание за нарушение договора?

Предпочитаю остаться с Берронсом. Пока.

Глава восьмая

— Часть твоей корреспонденции не попало к тебе в почтовый ящик, — сказала Дани, открыв парадную дверь магазина “Книги и Сувениры Берронса”, закатывая внутрь свой велосипед.

Я оторвала взгляд от своей книги (одно из самых скучных исследований про очередные ирландские вторжения, за исключением некоторых отрывков про Фир Болга и Фоморианса). Я улыбнулась ей после того, как убедилась, что она пришла одна. Ветер растрепал её вьющиеся тёмно-рыжие волосы, щёки покраснели от холода. На ней была её зеленая, в тонкую полоску, курьерская униформа “Быстрая Почта”, небрежно одетая кепка с логотипом этой компании и её вечное выражение лица — "мне так скучно, и я не буду с вами общаться, так как я слишком крута".

Мне нравится Дани. Она отличается от других ши-видящих. Она сразу же мне понравилась. С первой нашей встречи. Есть что-то, что роднит нас кроме того факта, что мы обе жаждем мести: она за мать, а я за сестру.

— Ты ведь знаешь, что Ровена убьёт тебя за то, что ты была здесь. — Я нахмурилась, так как я непроизвольно начала подозревать её. — Или это она послала тебя?

— Нах. Я прокралась к тебе издалека. Не думаю, что кто-нибудь следил за мной. Мак, ты возглавляешь её дерьмовый список. Она послала бы меня сюда с мечом.

У меня дыхание перехватило. С Дани я никогда не хотела бороться. Не потому что я боялась поражения (если учесть её свехчеловеческую скорость, то, думаю, что это вполне возможно), а потому, что я не желала её смерти. Я не хотела, чтобы эта легкомысленная, бьющая через край искорка была погашена моей или любой другой рукой.

— Действительно?

На её лице появилась озорная улыбка.

— Нах. Не думаю, что она желает тебе смерти. Я так Она только хочет, чтобы ты, нах, наконец, повзрослела и повиновалась каждому её слову. То же самое она ждет и от меня. Но, блин, до неё никак не может дойти, что мы уже взрослые. Просто мы никогда не будем безмозглыми маленькими оловянными солдатиками, как вся её остальная армия. Ровена называет детьми всех, кто способен думать самостоятельно. Если у тебя нет своего собственного мнения, то я назову тебя овцой.

— Беее — сказала она, состроив гримасу на своем лице — Аббатство настолько переполнено ими, что воняет как овечье дерьмо в летний день.

Я подавила смешок. Это только поощрило бы её.

— Прекрати сквернословить, — сказала я. И пока она не разозлилась на меня за то, что я пытаюсь её учить, добавила, — Потому что у симпатичных девушек должна быть красивая речь, идет? Я также иногда ругаюсь. На я делаю это очень редко.

— Да кого заботит, симпатична я или нет? — Посмеиваясь, сказала она, но я насквозь её видела.

Первый раз, когда я увидела ее, она была одета в обычную одежду. На её лице был макияж, которые делал её немного старше своих лет. В своей униформе и без макияжа она выглядела на свои тринадцать, ну максимум четырнадцать лет. Она пребывала в той неуклюжей стадии, в которую все рано или поздно проходят. И я пережила этот период гадкого утенка. Я тогда была уверена, что гены Лейнов подвели меня и, в отличии от Алины, я буду уродиной. Что моя сестра всегда будет меня затмевать, а люди с сожалением будут говорить за моей спиной:

— Бедная МакКайла, Вся красота и ум достались Алине.