Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)

Эллион сильнее оперся о изящный лук. На золотистом лице лучника плясали багровые отсветы, глаза превратились в бездонные черные провалы. Недавняя отлучка Габриэла из постоялого двора в Аяс-Ирите (о которой он так и не обмолвился) и подозрения огра всколыхнули в душе эбертрейльца давно забытые чувства, что лежали где-то на глубине темным осадком недоверия.

Огр продолжал:

— Не знаю, чем исчадие околдовал вас, а тем более вас, — он обратился к Хегельдеру и Эллиону, Левеандилу и Рамендилу, — на ваших глазах эти… — он не подобрал слов, — спалили ваш родной Эбертрейл! Скажу, что валларро Одэрэк Серый Аист был прав, называя темного чужаком. Вы слишком доверились ему. Понимаю, он — эльф, хоть и темный, ваш — сородич. Вы светлые — добряки. Веруете в свет, меряете иных по себе, не ждете удара. В этом ваша погибель…

— Мардред, заканчивай, — устало сказал Хегельдер. Советник мял правой рукой край походного плаща и золотое кольцо на среднем пальце сверкало каплей теплого солнца. — Верим, не верим, не в этом дело. Король Аннориен говорил, «не сложно найти сильного союзника, сложно его удержать». Габриэл — сильный союзник. Он нам еще пригодится.

— Я с лордом Хегельдером согласен, — нехотя поддержал соратника Эллион. — Я к темному любви не питаю, и все же считаю, нам не стоит его гнать. Пока — не стоит.

— Да ради богов, — хмыкнул огр и ушел к соседнему костру.

Там тихо напевал, играя на лютне, рыжий менестрель. Ему подпевал Мьямер, рядом ворковали влюбленные Люка и Аинуллинэ, возле — бросали в огонь кусочки коры их приемные сыновья Элфер и Брэм, а Элла Звездное Пламя усердно начищал подаренный Остином клинок. Эминэлэмец, спасенный из рабства аяс-иритского старосты, проявил себя в ночь бури отважным бойцом и Люка взял парнишку в ученики.

Когда Мардред исчез в темноте, Арианна и Эридан переглянулись. Девушка вернулась к нарезке овощей; ее пепельноволосый брат притих и, обхватив колени, предался размышлениям.

— Огр стал слишком много брать на себя, — заметил Лекс, потирая вывихнутый локоть, причинявший жгучую боль.

— Не суди его строго, — посоветовал Остин. — Мардред многое пережил. Он потерял дом, любимую. Любой на его месте вел себя так же.

— Ну, ну, пережил. Как все мы. — Парировал Левеандил. Юный воин выбросил красивые руки в звездное небо и потянулся. Широкие белые рукава опали к локтям.

— Когда-то я знал другого Мардреда, — Задумался Остин, потирая виски.

— Верится с трудом, — улыбнулся Рамендил, блеснув белоснежными зубами. Он устроился на плаще, расстеленном прямо на голой земле, и подпер голову рукой. — Поделитесь?

Под боком гремела северная река. В глубоких кривых ложбинах и скальных трещинах свистели зловещие переливы ветров. Вдоль противоположного берега плыли пряди туманов. Тихо поскуливали лабрадоры и хас-каси. Цокали о каменистую твердь конские копыта.

Остин начал рассказ:

— С Мардредом мне довелось столкнуться на заре царствования Умбера Кривоносого, когда вместе с отцом не повезло проезжать северный уезд Немера, чтобы сэкономить дорогу в Озерный Край. В те дни он служил телохранителем короля и следовал за Умбером неотступной тенью. У огров иные представления о добре и зле, но во многом они похожи с нашими. Для нас убийство ни в чем неповинных путников бессмысленный и страшный грех, для огров — тоже, но только если эти путники подданные союзнических королевств. Всех других Умбер считал захватчиками, пришедшими на его земли с целью захватов и грабежей…

— Разве его войско, вторгшееся в который там раз! в Озерный Край или Либер, ведет себя иначе? — Хмуро спросил Левеандил, оправляя рукава полукафтанья.

— Еще хуже, — кивнул Эллион и его отросшие до плеч волосы, слегка колыхнулись.

— Это так, — согласился Остин, — но вопреки репутации, которая за ним закрепилась, сам Умбер называет себя честным и благородным королем. Именно такую честь он и проявил, когда приказал казнить меня и отца только потому, что мы светлые эльфы и являемся врагами его лучшего союзника — Эр-Морвэна.

— Немыслимо! — Возмутился Лекс.

— Для нас, но не для огров. Не стану вдаваться в подробности, что нам довелось пережить в Немере, скажу — мы спаслись только благодаря помощи Мардреда. Не знаю, почему он не остался глух к нашей боли, почему помог бежать накануне казни. Я часто спрашивал его, но так и не добился ответа. Возможно, он устал смотреть на ежедневные казни. Возможно, не простил короля за то, что тот забрал его любимую женщину в гарем. У огров нет понятий — муж и жена, они говорят моя женщина, мой мужчина и не отличаются верностью возлюбленному до могилы, но, как правило, избрав пару, создают что-то вроде семьи в нашем понимании. Умбер лишил Мардреда семьи дважды. Сначала, когда отнял любимую, потом, когда назначил личным телохранителем. По законам их королевства: охрана и прислуга лишена возможности иметь пару, потому что обязана отдавать все свое время служению Его Величества. За помощь нам Мардред попал в немилость и тоже бежал. В Немер с тех дней он не возвращался.

— Печальная история, — молвил Рамендил, глядя в звездное небо.