Эльфийская стража

С этими гостями лесными говорить — всё равно что в детскую игру играть: «да и нет не говорите, чёрно с белым не берите». Отделывайся полунамёками, на вопрос отвечай вопросом, а у кого лучше язык подвешен — у утончённого эльфа, что носа из своего Зачарованного Леса невесть сколько лет не высовывал, или у тёртого жизнью мужика Лемеха, что и в наёмниках послужил, и мир повидал, и за правое дело сражался, и, как говорится, за левое…

— Что ж мне тебя, в Лес сперва вести? — возмутился Полночь. — Нет на это у нас времени, Лемех, нету, понимаешь? Вон, Гончие Крови уже и до этих мест добрались. Думаешь, на заимке своей отсидишься, за высоким забором? Думаешь, арбалеты от таких тварей — защита? Кабы не волшебство Борозды, ничего не сделали б Гончим твои стрелы…

— А кабы не мои стрелы, так и волшба Борозды ни к чему б оказалась, — отпарировал Лемех.

— Верно, — неожиданно легко согласился эльф. — Ни к чему оказалась бы. Заговорены твари были против нашего чародейства, кем и как — сейчас уж неважно. Твои болты требовались, холодное железо, человеком выкованное… — Полночь оборвал речь. — Ну, да об этом тоже после потолкуем. Вот что я тебе скажу, Лемех, не знаю уж, поверишь ты мне или нет, — страшные времена подступают, кровавые, такие, что наши предсказатели даже ворожить не осмеливаются. Хватит кровью да обидами считаться. Или все вместе выстоим — или все вместе сгорим, да в таком огне, что даже и души не останется. Что, не веришь?..

— Трудненько тебе поверить, гость дорогой, — усмехнулся Лемех. — Ты вот пугаешь, а мне нестрашно…

— Ну да, да, ты человек жизнью тёртый, — с досадой перебил эльф, — с «Весельчаками Арпаго» на Кинт Дальний хаживал, по мятежным провинциям Мекампа гулял, бунты в Эгесте подавлял… Всё про тебя знаю. Ты, прежде чем золотой принять, его не только на зуб пробуешь, но и кислотой травишь. Ладно, будь по-твоему. Оставлю тебе вот это, — Полночь протянул Лемеху руку. На ладони эльфа лежала искусно вырезанная деревянная свистулька, не как у людей — в форме петушка или медведя, или ещё какого зверя, а просто сучок неошкуренный.

— В него подуешь — я тебя всюду услышу, если, конечно, сам жив буду, — сказал Полночь. — Думай, Лемех, думай, безумие наступает, кто знает, не пришлось бы тебе против княжьей рати рогатину поднимать. Объявят вас еретиками нечестивыми, с богомерзкими эльфами якшающимися, — что делать станешь?

— Спаситель же сам сказал: несть ни эльфа, ни человека, ни гнома подземного, ни невеличка лесного, — возразил Лемех. — Или среди вас, эльфов, в Спасителя никто не верует?

— Зачем нам веровать, если в Зачарованном Лесу ещё и такие остались, что в лицо Его помнят? — ответит вопросом на вопрос Полночь. — Нам верить не надо. Мы и так всё знаем… Но сейчас всё может перемениться, Лемех. Слова Спасителя слишком уж многие горазды по-своему толковать. Святой Престол в Аркине, говорят, энциклику пустил — мол, только к людям приходил Спаситель, только их оберегал, а всё остальное Его, мол, не касалось… Впрочем, чего нам сейчас об этом спорить — если поладим, то и поговорить время найдётся.

— Вот и ладно, — кивнул Лемех. Полночь отошёл, вернулся к своим, один из эльфов-воинов принялся накладывать предводителю повязку на длинную кровоточащую царапину, оставленную когтем Гончей. Лемех потоптался на месте — никто больше не обращал на него внимания, Месяц с Гриней были поглощены ворожбой, остальные эльфы — своими ранами.

«Хозяин! Что прикажешь, хозяин?!»

«Ничего, Найда. Пока ничего. Следи, глаз не спускай!»

Собака коротко гавкнула, отдавая своре уже непонятный для Лемеха приказ. Псы рассыпались по двору, затаились — и словно нет их.

Поправив для вида двери сарая, Лемех чинно вернулся в дом. Велел Арише идти с ним и поднялся на галерею с бойницами.

— Сиди здесь, — приказал Лемех сыну. — Смотри за гостями нашими, как бы чего не учудили. Гриня там ворожит — на него тоже смотри. Как бы парню глаза не отвели. Если увидишь, что он к воротам за ними двинулся, — разрешаю ему беличью стрелу в зад вогнать, ежели иначе остановить не удастся.

Ариша вопросов задавать не стал.

— Всё понял, батюшка, исполню в лучшем виде.

Хороший всё-таки у меня старший, послушный да понятливый, подумал Лемех, спускаясь вниз.

Эльфы возились на дворе ещё долго. Извели весь кипяток на какие-то примочки с припарками, попросили ещё. Месяц с Гриней наконец бросили рукоблудствовать над раненой, уселись прямо на землю, тяжело дыша, — Лемех зорким взглядом даже издали углядел совершенно безумные глаза младшенького.

Пора.

Дверь тяжело бухнула у Лемеха за спиной — хакнула, точно осадная катапульта. И бывший волонтёр «Весельчаков Арпаго» Лемех пошёл вперёд так, словно за ним грохотала коваными сапожищами вся его рота. Только на сей раз, предчувствовал Лемех, ему будет куда труднее.