Эльфийские камни Шаннары

Да, то, что я — женщина, одно это уже необычно для Избранника, но было еще и другое. С первого дня избрания Элькрис почему-то выделяла меня среди прочих. И служение мое было другое, не такое, как у всех. Все знают, что Элькрис вообще редко разговаривает с кем бы то ни было. Она говорит с Избранниками в первый день, но потом молчит целый год до следующей церемонии. Со мной же она говорила не раз и не два, а целыми днями. Подолгу и словно с какой-то целью. Я всегда была одна, остальных Избранников не было, когда мы беседовали. Она говорила, когда мне приходить, и, конечно, я так и делала. В это невозможно было поверить: она выделяла меня из всех, она относилась ко мне как-то особенно, и я очень этим гордилась.

Поначалу все было просто чудесно. Она говорила мне о том, о чем никто больше не знал. Она говорила о тайнах земли и жизни на ней — все это было давно потеряно в веках, потеряно или забыто. Она рассказала мне о Больших Войнах, о Битвах Народов, о рождении новых родов в Четырех Землях — обо всем, что стало с землей с начала нового мира. Она рассказала мне кое-что и о мире древнем, хотя память ее слабела, обращаясь к прошлому. Я поняла не все, немного. Например, о растениях: как их сажать, как выращивать. Да и сами беседы были чудесны.

Но вскоре все изменилось, началось что-то странное, угрожающее. Вил, я стала растворяться в ней. Иногда я теряла ощущение того, кто я. Я уже не была собой, я была продолжением Элькрис. Ее частью. Я до сих пор не знаю, то ли это происходило само собой, оттого что наши беседы были такими частыми и долгими, то ли она специально затягивала меня в себя. Я испугалась, потом рассердилась. Значит, думала я, она хочет, чтобы я в угоду ей отказалась от самой себя. Она играет со мной. Да что там! Она меня просто использует! Теперь-то я знаю, как я ошибалась.

Потом остальные Избранники начали замечать эту перемену во мне, в моих отношениях с Элькрис. Я обнаружила, что они сторонятся меня, чувствовала, что за мной наблюдают. И все это время я терялась в ней, в Элькрис, — каждый день какая-то часть меня уходила в нее. Тогда я решила это прекратить. Я начала избегать ее, как Избранники избегали меня. Она звала, но я отказывалась идти, я посылала кого-нибудь вместо себя. Она спросила меня, что случилось, но я ничего не сказала. Я боялась ее, и мне было стыдно за себя. — Амбель сжала губы. — И вот, наконец, мне показалось, я поняла: все это из-за того, что я никогда по-настоящему не хотела быть Избранником. Наверное, подумала я, мое избрание было ошибкой.

Я сказала маме и дедушке, что не могу больше продолжать служение, но ничего не объяснила им. Я не могла заставить себя сделать это. Отказ от избранничества — это само по себе ужасно, но отказываться лишь потому, что она доверялась мне больше, чем всем остальным… По-моему, мама тогда поняла. Дедушка — нет. Мы говорили резко — слова оставили горький осадок в нас обоих. Я покинула Арборлон, опозоренная и в своих собственных глазах, и в глазах моей семьи. И моего народа. Я решила, что никогда не вернусь обратно, что буду жить на чужой земле и учить людей тому, что знаю сама, — как заботиться о земле и сохранять жизнь на ней. Я долго скиталась, потом нашла Надежный Приют. Он стал моим домом. — Слезы стояли в глазах Амбель. — Я ошиблась. Теперь я могу сказать это, я должна сказать. Я хотела уйти от обязанности, которая была только моей. Я сбежала от собственных страхов и разочарований. Я обманула все ожидания и, в конце концов, обрекла своих товарищей, Избранников, на смерть.

— Ты судишь себя слишком строго, — возразил ей Вил.

— Разве? — Губы ее скривились. — Боюсь, что я сужу себя недостаточно строго. Возможно, если бы я осталась, Элькрис рассказала бы мне о том, что она умирает, и у нас было бы больше времени, чтобы найти Источник Огненной Крови и принести семя обратно. Может быть, мы бы успели еще до того, как Запрет стал разрушаться. Неужели ты не понимаешь, Вил? Если все это так, значит, все погибшие эльфы — только на моей совести.

— Ну хорошо, — спокойно заметил Вил. — Ты бы осталась в Арборлоне, а Элькрис заговорила бы не раньше, чем это произошло. И что тогда? Ты была бы сейчас мертва, как остальные Избранники, и не смогла бы помочь ей.

— Ты просто хочешь меня оправдать. — Эльфийка печально покачала головой.

— Нет, я хочу, чтоб ты не мучилась и не гадала, что было бы. Мало ли что могло быть. А теперь послушай меня. Допустим, Элькрис тогда выбрала бы вместо тебя кого-то другого. Ты думаешь, он повел бы себя как-то иначе? Думаешь, он не испытывал бы тех же чувств? Вряд ли, Амбель. Он сделал бы то же, что и ты. У тебя есть сила, Амбель, и уверенность. И, несмотря на все, что ты там говорила, у тебя есть решимость. Перестань сомневаться. И прекрати гадать. Просто поверь в себя. Хотя бы немножко. Амбель, ты заслуживаешь этой веры.

Она плакала не таясь, беззвучно.

— Я люблю тебя.

— А я — тебя. — Он поцеловал ее в лоб. — Очень.

Амбель склонила голову ему на плечо, и Вил крепко обнял эльфийку. Когда она снова подняла глаза, слез уже не было.