Эльфийские камни Шаннары

— Как любезно с твоей стороны, — фыркнул гном. — Только не забудь напомнить об этом странникам, когда мы все угодим в темницу!

— Слантер, ну не надо, пожалуйста. Не надо…

Гном резко отвернулся.

— Отстань от меня. Я не хочу иметь ничего общего с тобой. Я не хочу иметь ничего общего ни с кем из вашей компании — Когда Слантер снова взглянул на долинца, в глазах гнома была угрюмая решимость. — Я смываюсь при первой возможности, мальчик! Помни об этом — при первой же возможности! Ну что, ты все еще рад, что я с вами?

Он повернулся и зашагал прочь. Джайр беспомощно глядел ему вслед.

— Он не так уж сердится на тебя, как старается показать, — пробормотал кто-то над ухом долинца. Джайр поднял голову: рядом с ним стоял Хельт. — Он больше сердится на себя.

Джайр с сомнением покачал головой.

— Что-то не похоже.

Гигант каллахорнец уселся на высокой коряге, вытянув перед собой длинные ноги.

— Может, и не похоже, но это так. Я встречал этого гнома в Варфлите. Он следопыт, а следопыты не такие, как все. Они одиночки, а уж Слантер-то и подавно! Он чувствует себя в ловушке и ищет, кого бы во всем обвинить. Проше всего обвинить тебя.

— И наверное, у него есть для этого основания. — Долинец провожал взглядом гнома, который уже отошел далеко.

— Но все же не больше, чем для упреков себе самому, — спокойно проговорил Хельт. — Его ведь никто не тянул в Анар?

Джайр кивнул.

— Но я просил его пойти со мной.

— Нас всегда кто-то просит пойти. Просит, а не принуждает, и мы сами выбираем, что делать. Так же и с гномом. Он сделал свой выбор и пошел с тобой в Кулхейвен. Возможно, он даже хотел пойти. Возможно, он и сейчас хочет идти с тобой, но не желает признаться себе в этом. Вероятно, даже сама эта мысль его пугает.

Джайр нахмурился.

— А чего здесь пугаться?

— Потому что это значит, что ему на тебя не наплевать. Что он волнуется за тебя. Иначе я просто не понимаю, что он здесь делает.

— Я как-то об этом не думал. Мне казалось, что все как раз наоборот, и ему наплевать на все.

Хельт покачал головой.

— Нет, далеко не на все. Именно это его и пугает. Следопыты не могут позволить себе переживать за кого-то другого — иначе они просто не выживут.

Джайр пристально поглядел на человека с границы.

— Ты как будто уверен в том, что говоришь.

Гигант поднялся.

— Да, уверен. Видишь ли, я и сам когда-то был следопытом.

Он повернулся и ушел в темноту. Джайр смотрел ему вслед. Он так и не понял, что побудило Хельта заговорить с ним, но все равно долинец был благодарен ему за это.

Затеплился угрюмый рассвет; в сером небе грозовые тучи уныло плыли на восток. Студеный и резкий северный ветер свистел в полуголых ветвях деревьев, хлестал по лицам людей. Опавшие листья и пыль носились в воздухе. Пахло дождем.

Этот день Джайр Омсфорд провел в компании Эдайна Элесседила. Как только они двинулись в путь, эльфийский принц присоединился к долинцу и завел с ним разговор, поведав все, что его отец, король, рассказал ему об Омсфордах. Эльфы в великом долгу перед Видом Омсфордом, заметил принц. Если бы не он, эльфы могли бы проиграть войну против демонов, ведь именно Вил отвел эльфийского избранника Амбель к Источнику Огненной крови, где она опустила в волшебное пламя семя Элькрис, чтобы дерево возродилось.

Джайр, наверное, тысячу раз слышал эту историю, но совсем иное — услышать ее от эльфийского принца, и долинец с искренним интересом внимал рассказу юного Элесседила. А сам в свою очередь поведал Эдайну о своих — правда, весьма скудных — познаниях о Западных землях, о том, как отец всегда восхищался Лидером Элесседилом, и о своих собственных добрых чувствах к эльфийскому народу.

Так, за разговорами, завязалась их дружба, и даже возникло чувство какого-то внутреннего родства. И непонятно, что здесь сыграло главную роль: эльфийская кровь обоих или то, что они ровесники. К тому же и по характеру Джайр и Эдайн были очень похожи: то серьезные, то беспечные, всегда готовые высказать свои сокровенные чувства и мысли. И не только высказать, но и внимательно выслушать друг друга. Поэтому неудивительно, что за этот день они стали настоящими друзьями.

На ночлег отряд остановился под скалистым выступом невысокой горной гряды, что тянулась вдоль берега Серебристой реки. Путешественники молча поели, глядя, как река вяло перекатывается через каменистые пороги. К вечеру начался дождь, небеса почернели, и сумерки быстро сгустились в непроглядную ночь. Джайр угрюмо смотрел в темноту; от реки шел гнилостный запах. Здесь река была намного грязнее, чем у Кулхейвена, воды ее, совсем черные, несли коряги и дохлую рыбу. Яд проник и в прибрежные растения — они уже начали сохнуть. Даже этот ледяной дождь казался долинцу спасением, хотя, конечно, он не мог вымыть яд из вод реки.