Эльфийский бык 3

— Так… к другу приехал, — Черноморенко приобнял Петровича. — И ребяток своих вон привёз. Дай, думаю, отпуск проведём на свежем воздухе. Чтоб сельская, эта, идиллия… коровки там, молочко. Детям молочко очень полезно.

У Алексина дёрнулась и правая щека.

И нос пощупал, небось, вспоминая, как тот в последний раз хрустнул. Эх, надо было добивать, но…

— А ты?

— А я вот заказ получил. Официальный, — поспешил заверить Алексин. — Бумаги все имеются. Пропустишь?

Черноморенко молча скрутил кукишь.

— Не знаю, что тебе пообещал твой наниматель, но мой заплатит больше… он весьма щедр. И умеет ценить по-настоящему сильных людей. Слышал, что у тебя неприятности. Думал, что врут, но теперь вижу, что нет… в отставку отправили? Или в бессрочный отпуск? Ты никогда не умел ладить с людьми, Черномор.

— Может, и так. Но оно-то не мои проблемы.

— Пока… пока не твои… но вот эти земли… по факту они принадлежат моему нанимателю. И он желает их контролировать.

— С хера ли?

— Контролировать?

— С хера ли твой наниматель решил, что эти земли ему принадлежат.

— Есть судебное постановление. И предписание. Мы просто собираемся наложить арест… проследить, чтобы должник не вывез имущество… — Алексин запнулся. — В конце концов, закон на нашей стороне! И сила!

Про силу он как-то неуверенно сказал.

— Знаешь его? — поинтересовался Петрович, до того молчавший.

— Да так, случалось пересекаться. Ещё та погань. Я ему нос сломал. И зубы выбил.

Алексин сделал шаг назад.

— Погоди, — Черномор ухватил его за грудки и подтянул к себе, мягко так, ласково похлопал по плечу. — Ты, конечно, урод и в морду тебе дать страсть до чего охота…

Он сбил пылинку.

— Но я человек разумный. Без повода никого не трогаю. Так что просто не давай мне повода. Собирай своих засранцев и вали… пока можешь.

— Это ты, Черноморенко, — Алексин аж покраснел. — Ты сам… собирай… собирай своих выблядков…

Это он зря.

Хорошие ребята. Бестолковые только, но это от неприкаянности и избытка дури.

— … ты не представляешь, с какой силой вы связались! Думаешь, это вот всё? Тут ведь не только мы… тут ведь…

— Значит, не только вы и поляжете, — Черноморенко сплюнул и отпустил жертву. — Ты ж меня знаешь, Алексин. Я сдохну, но с места не сойду.

— Больной.

— Как есть, больной. Так что ты там передай, чтоб подумали, надо оно вам, с таким больным связываться? Лучше уж скидывайте контракт…

Алексина перекосило.

Интересно с чего бы? Не с того ли, что скинуть этот контракт не так просто?

— И возвертайтесь в свои там… живите мирно и будет вам счастье.

— Ты… не понимаешь.

— Да куда мне… я ж тупой.

— Ты действительно не понимаешь, — он покачал головой и отступил. — У нас выбора нет… тебя ж самого по голове не погладят, если бойню устроишь. Да и правду говорю… у моего нанимателя есть защита. И кому замять это всё… и вообще… меняй сторону, Черномор. Вот что ты видел, помимо задницы? А тут… деньги хорошие. Хватит и тебе, и семье… да внукам останется! Документы. Жизнь… уважение.

— Знаешь, Алексин, — Черненко и отступил на шаг. — Шёл бы ты… к своим. А то ж руки прям чешутся опять тебе морду поправить.

— Ну… смотри… я предупреждал.

Алексин отступил.

И пара мордоворотов, сопровождавших его, тоже отступили. Ишь ты… «Вепри» ныне мордатые пошли. И силушкой от неё веет.

— Вот… скотина, — Петрович сплюнул. — Идём, что ли?

— Отступаем.

Поворачиваться к Алексину спиной Черномор не собирался. Не тот человек.

Три шага.

Белая спина. Пиджак пузырём вздувается. Видно, ехали не всерьёз, на прогулку… руки в карманы лезут.

— Внимание, — тихо произнёс Черномор.

Четыре.

Алексин сжимает кулак.

— Мишка, по готовности…

Пять.

Рука выбирается из кармана, явно тянет что-то… зажигалку? Курить решил, паскуда?

— Дядько… — Мишка вдруг шагнул вперёд. А в следующее мгновенье зажигалка полетела на землю. и земля содрогнулась, расползаясь широкой трещиной. Она стряхнула с себя людей, и Черномор кувыркнулся, ударившись плечом, а потом встал ровно для того, чтобы увидеть, как на них несётся чёрная волна силы.

Он ощутил дыхание её.

Смертный холод

Вот… твари!

И поднявшись на колено, выставил щит, понимая, что сил его, ещё недавно таких немалых, не хватит, чтобы подавить эту вот волну.

Паскуда.

Как есть паскуда.

Запретный артефакт⁈

А потом увидел, как Мишка встряхивает головой, и коса его дурацкая рассыпается. Как вспыхивают золотом волосы и летят навстречу тьме, пробивая её насквозь. И следом вспыхивает уже тьма, впитывается, а волосы, наполненные этой вот силой поднимаются, раскрываются то ли хвостом павлиньим, то ли хреновым нимбом. Главное, что поверху будто искры проскакивают.

— Дядько… — голос у Мишки тоже удивлённый. — А можно, я отвечу? А то чего они…

— Ответь, Мишенька, ответь… — Черномор дрожащею рукой пот со лба стёр. — А то и вправду, чего они…

Мишка выкинул руки и с раскрытых ладоней сорвались клубки черноты, которые устремились к скопищу машин. Причём как-то так скоренько устремились…

— Очередью, Миха! Очередью глуши… — подскочил Васька и спохватился тут же. — Это… предупредительной… очередью.

Что-то бахнуло.