Эльфийский бык 3

Ворон вздохнул. Бумаги он не любил категорически. И теперь явно прикидывал, не проще ли потенциальные трупы безо всяких сопроводительных форм притопить в болотце, благо, оно небольшое, но достаточно глубокое.

— И чтоб порядки мне тут… — сказал Леший, изменяя форму. — Блюли.

— Ублюдём! — как-то слишком уж поспешно пообещал Ворон.

Потрёпанные джинсы.

Мешковатая куртка с капюшоном. И футболка среднего уровня заношенности. Внимание Леший, конечно, привлечёт, тут и думать нечего. Городишко этот плотно контролируют, как показывает предыдущий опыт. Но… документы у Лешего есть. Хорошие. Почти как настоящие, а может, и настоящие, кто их там, в снабжении, знает.

Кошелёк.

Карты.

Водительское с мордою среднестатистической. Леший крепко подозревал, что именно эту фотку ввиду её универсальности лепят всем или почти всем. Ну да не важно. Мешок, превратившийся в рюкзак, он закинул на плечо и бодро зашагал, благо, дорога была хорошо известна.

Данька сидела во дворе дома, выкладывая пирамиду из плоских камушков. Напротив устроился князь Чесменов в спортивных штанах и растянутой майке.

— Смотри, — он осторожно положил камушек на вершину, — главное найти точку равновесия, почувствовать…

— Дядя Лёша! — Данька завопила и подпрыгнула, чтобы на шее повиснуть. — Дядя Лёша пришёл!

От этой её радости стало даже неловко.

И стыдно.

Шёл ведь через магазин и рынок, мог бы и печеньку ребенку купить. Или мороженку. Или чем детей кормить положено? Тоже… море, вывезти, а про мороженку не подумал.

— Доброго дня, — поздоровался Леший с князем, который невозмутимо пристраивал на вершину пирамиды следующий камень. И главное, как-то без магии.

— Доброго, молодой человек, — князь поднялся. — Доброго…

— Алексей… можно, Лёха. Я это…

В голове была пустота, поскольку легендой подходящей его не снабдили. Так и сказали: большой уже, придумай сам.

— К невесте вот приехал…

Выдал.

Это из-за Ворона всё! И его разговоров о женитьбе.

— Весняной звать… — сказал Леший куда уверенней и громче. Не для князя, разглядывавшего его с хитрым прищуром, но для тётки, что выглядывала из приоткрытой двери. И так вот, прям буравила Лешего недобрым взглядом. — Мы с нею переписвались… и вот я подумал, а чего терять? Приеду, познакомлюсь…

Тётка точно кому-то инфу сливает.

Вот пусть и сливает себе.

— А вы её отец? — поинтересовался Леший, к тётке спиной поворачиваясь.

— Разве что названный, — князь руку протянул.

— Тварь! — донеслось из-за двери нервным голосом. — Эта тварь сына моего сгубила! А теперь вот всякую погань в дом тащит! Что это деется, люди добрые…

— Дань, а сходи-ка, поставь чайку, — князь покосился на дверь. — А то дядя Лёша твой, небось, притомился. И от чаю не откажется.

— Не откажусь, — подтвердил Леший.

— Не пущу! — вой из-за двери не думал смолкать. — Тварь безлюдская… не пущу! Будь ты проклята…

— Может… — Леший чуть склонил голову. — Приспокоить?

— Не стоит. А вот образу, молодой человек, соответствовать надо…

Это да.

Только… не любил Леший таким образам соответствовать. Но делать нечего.

— Заткнись, дура старая! — рявкнул он так, чтоб улица слышала. — Будут мне тут всякие полоумные указвать! А ты дед ничё так… Весняна где? А давай мы с тобой за здоровье накатим, а?

— А давай…

Накатили чаю.

Софья Никитична самолично заварочный чайник, белый в красный горох, на стол водрузила. А Данька, пыхтя не столько от тяжести, сколько от ответственности, и чашки расставила с блюдцами. Потом и баранки с булками поставила, и варенье.

И ушла.

Точнее была уведена Софьей Никитичной, которой потребовалась помощь вот прямо сейчас.

— Я уж опасался, что мне вас самому искать придётся, — сказал князь Чесменов, бросив в кружку три кусочка сахара. — Вы пейте, пейте… и рассказывайте.

И взгляд у него сделался добрым-предобрым.

Сразу вдруг вспомнилось, что про князя и взгляд его слухи ходили самые разные. Что он буквально взглядом этим душу наизнанку вывернуть способен. А потом назад завернуть.

Хотя…

Докладывать Лешему не впервой. А князь ещё и слушал внимательно. Только щурился и чаёк свой прихлёбывал, баранкой закусывая. Леший тоже, как докладывать прекратил, чаёк взял.

Хороший.

Всяко лучше той бурды, что с водой смешивается, образуя высокоэнергетический витаминизированный напиток по формуле один. Хотя два — ещё гаже.

— Ясно… — Чесменов пальчиком по столу постучал. — Труп мы у ваших заберем, пусть исследуют. А то жаловались, что ничего-то интересного не попадается… данные с камер тоже заберут…

— А барсука?

— Пусть лежит себе с миром. Я в молодые годы тоже чудил. Потом прошло.

Леший кивнул и выдохнул.

Вот почему-то доброго Чесменова он опасался куда сильнее, нежели объекта с его потенциально высочайшим гневом.

— Что до остального, то да, мальчика вытащить надо… — Чесменов опять задумался. — Хотя не уверен, что получится. На связь он давно не выходит, а значит, или раскрыли, или просто под зачистку забрали. Нехорошо…

Для мальчика — так точно нехорошо.

Но Леший пил чаёк.

И булку свежую жевал.

— С другой стороны, коль Сумароковы утверждают, что он жив, значит, ещё жив…

Булкой Леший подавился, и князь любезно постучал по спине.