Эльфийский бык 3

— Спокойно, господа! — из машины выбрался пренепреятнейшего вида человек в деловом костюме. — Конопля — это, безусловно…

— Местные власти негодуют! — воспользовалась паузой репортёрша и ткнула микрофоном в лицо неприятному человеку. — Представьтесь!

— Тополев, — сказал он, разом выпрямляясь и раздуваясь. — Я действительно представитель местной, как вы выразились, власти и уполномочен Свириденко…

— Что вы скажете об этом? — репортерша, отступивши ещё на шаг, взмахнула рукой. И оператор послушно перевёл камеру на поле. Конопля колыхалась и гудела, в ней мелькали тени коров, пожалуй, что смазанные и потому не совсем ясно было, что это коровы. — Мы своими глазами видим огромные поля магически изменённой конопли! Можно сказать конопляные дебри! Дебрища!

— Нет такого слово, — шепотом произнёс темноволосый парень рядом с Ива-эном.

— И в них, если приглядеться, можно заметить тени чудовищ…

— Это коровы! — возопил Ива-эн, явно забывший о том, что в любой ситуации стоит сохранять лицо и спокойствие.

Или хотя бы спокойствие на лице.

— Чудовищные коровы… Вельяминовы разводят коров, которым скармливают прохожих…

— Это же бред… — простонал друг Ива-эна.

— … и становится ясно, что слухи о пропавших людях не преувеличены! Их сожрали плотоядные коровы…

Из конопли снова выглянул бык, но уже никого не заинтересовал.

— Скажите, почему власти не предпринимают мер⁈ — этот вопрос был обращён уже к полицейским.

— Принимаем! — воскликнул полковник, насупив брови. — Мы вот как раз приехали, чтобы разобраться с вопросом и навести порядок…

— Снято! — рявкнула девица и шлёпнула по бирюзовому листу. — Бомба будет…

— Не спешите, — неприятный человек приобнял девицу, чему та не стала противиться. — У нас есть иная информация… сенсационная… это не просто бомба, это… это чудо-бомба.

— Это кто? — осведомился Калегорм, чувствуя, что и его спокойствие снова под угрозой.

— Это… — государь-император глядел на парочку с недобрым прищуром. — Это… потенциальный каторжанин. А то и вовсе покойник.

— Слишком он живой для покойника.

— Это он просто ещё не осознал.

— … и представьте глубину трагедии, разразившейся…

— Возможно, его стоило бы поторопить, — Калегорм окинул окрестности взглядом.

— … и вы сами сможете убедиться, что всё, сказанное здесь, правда.

И отметил, сколь внимательно прислушиваются к каждому слову Тополева люди в форме. Они и ближе-то подошли. За ними подтянулась и съемочная бригада.

— Прошу, господа, прошу… — Тополев указал рукой на ближайший лес. — Идти недалеко… именно здесь разыгралась трагедия.

— Я ему сейчас… — Ива-эн шагнул было вперёд, но Калегорм придержал его.

— Не стоит, — сказал он.

— Но он… он ведь…

— Деве не угрожает опасности, — Калегорм вдохнул воздух, наполненный лёгким ароматом цветущей конопли. Надо же, рано она здесь… и силы в поле вложили немеряно. Эта сила ощущалась кожей, она пронизывала-то и землю, и воздух, и сами растения.

Тёплая.

И живая.

Хорошо.

И стрекоза, опустившаяся на ухо, больше не раздражала.

— И что делать? — Ива-эн смотрел вслед людям, которые, выстроившись вереницей, потянулись куда-то к направлению леса.

— Думаю, сперва стоит посмотреть, куда все идут и зачем.

— Я… никого не убивала, — дева Мария выглядела бледной и несчастной. — Я никого…

— Не сомневаюсь, — поклонился Калегорм. — Но даже если вам захочется вдруг кого-нибудь убить…

— Не захочется!

— Мало ли… случай там подходящий подвернётся или настроение. Или настроение и случай… в конечном итоге я это говорю умозрительно… так вот… исходя из нынешней вашей принадлежности к правящей Ветви, вы имеете право…

— Убить? — удивление девы было искренним.

— В том числе… если ситуация такова, что вашей чести, достоинству или чувству прекрасного наносится ущерб.

— Чувству прекрасного? — уточнил тот, тёмный и представился: — Я Волотов. Береслав.

— Огненная кровь.

— Это да… так… а чего там с чувством? Прекрасного?

— Весьма сложно достичь душевного равновесия и сохранить его, и во многом именно чувство прекрасного способствует…

Лес одарил тенью.

— Марусь… ты это, если кого грохнешь, теперь говори, что он наносил ущерб твоему чувству прекрасного!

— Да не собираюсь я никого грохать!

— Это потому что у тебя ещё чувство прекрасного недостаточно развилось.

Дети.

Какие они забавные… Калегорм, оказывается, забыл, что может быть так вот…

— А вы к нам надолго? — император, воровато озираясь, приблизился.

— Как получится. Меня ведёт судьба.

— Хорошо, тогда, что не мимо.

Калегорм позволил себе слегка улыбнуться.

— Если что, я тут… не позволю обидеть, но вот… инкогнито… не хотел бы… раскрывать. Раньше времени.

— Все мы носим маски. Главное, не потерять средь них истинное лицо.

Собственное лицо императора вытянулось, и он слегка отстал, явно пытаясь отыскать в древней мудрости скрытый смысл. Возможно, он там имелся, но к стыду своему Калегорм сказал первое, что в голову пришло.

Не признаваться же теперь…

— Но переживать не стоит. Думаю, я способен решить данную проблему в правовом поле.

— А если…

— А если не получится, то… откроются иные варианты развития событий.