Эльфийский бык (СИ)

— Любима с Василисой вместе росли. Не как тетка с племянницей, сестрами, считай, были… с хозяйством, конечно, пробовали управиться, с малых-то лет при деде, да сам понимаешь, куда им.

Бер на всякий случай кивнул, хотя не очень понимал, в чем проблема.

Матушка его со всем родовым имуществом весьма себе ловко управлялась.

— Там еще год неудачный случился, один, после другой. Земля долго по Вельяминовым горюет, а старик корнями в нее крепко вошел. Вот и пошло, то возвратные заморозки, которые весь цвет побили, и считай, яблоневый сад впустую простоял. Потом еще дожди зарядили в июле, все, что на корню было, погнило… силы-то у девок отвадить беду не хватило. А дальше и в городе не заладилось. Со старым-то Вельяминовым купцы боялись шутковать, знали, что норов крут. А девки? Вот один раз за товар не рассчитались, другой… какие-то там штрафы, санкции выползли… еще от векселя батюшкины появились, которые он вроде как давал, когда еще живым был. Ну и сыпаться все начало дальше.

На дорогу выбралась гусиное семейство. Огромные белоснежные птицы — Бер не был уверен, что нормальные гуси вырастают до таких размеров — важно шествовали друг за другом. И лишь старший повернулся в сторону людей, вытянул змеиную шею и, раскрыв клюв, зашипел, упреждая.

— Не шали, — миролюбиво произнес Серега. — Ну а там еще и женилась Любима неудачно. Хотела найти кого, чтоб, значит, дела поправить. Только оказалось, что муженьку все это хозяйство не надобно… она понесла сразу, а дело это тяжкое, вот и оставила… муженек же скоренько в столицы свалил. А после и из столицы с какой-то там… письмецо только прислал, что, мол, прощай и все такое. За этим же ж письмом и кредиторы нагрянули, и даже следователь какой-то приезжал, искал… не нашли. Но и Любиму это крепко подкосило… Вельяминовы хорошие люди. Только сердце у них слабое…

Гуси проплыли мимо, направляясь куда-то по своим важным, гусиным делам. Бер проводил их взглядом.

— Вот и вышло, что Васька и осталась одна с дитями…

— С какими? — Бер осознал, что, залюбовавшись белыми птицами что-то да пропустил.

— С Марусей. И Таськой…

— Так они сестры?

— Ага… нам он туда… сейчас аккурат сады начнутся. Сады у нас старые… сейчас-то Петрович сказывал, все больше иные сажают, мелкие такие… типа яблони быстро плоды начинают давать, только и живут недолго. А наши-то старые…

— Погоди, — Иван, слегка отставший, догнал провожатого. — А сейчас что? С делами на ферме?

— Что, что… хрень полная. Еще и Свириденко этот…

Глава 18 Где случается беседа в высоких кабинетах

Глава 18 Где случается беседа в высоких кабинетах

«Я проверялась. Вы больны не мною».

Нехорошее начало одной сложной беседы о жизни и ея обстоятельствах.

Кошкин, отложив в сторону папку, достать которую оказалось не так и просто, почесал подбородок — опять пробивалась щетина. И ведь брился же ж недавно, а она опять. Впрочем, щетина была злом привычным, в отличие от бумаг.

Они заставили задуматься.

Крепко так задумался.

Не столько над содержимым, в котором, если разобраться, не было ничего особо секретного, сколько над тем, стоит ли говорить матушке.

— Павел Иванович, — в селекторе раздался голос секретаря. — К вам к вам князь Чесменов. Ему не назначено…

— Пашка, скажи своему олуху, что я и без назначений заглянуть могу.

Чесменов сам открыл дверь и от секретаря отмахнулся, велевши:

— Кофе сделай. Черный. Крепкий. Сливки и сахар можешь не подавать. Лимоны найдутся?

— Доброго дня, Яков Павлович, — Кошкин поднялся навстречу. — Рад премного…

И секретарю кивнул, подтверждая, что сам справится. Вовсе тот даже не олух. Удивительно толковый паренек, пусть и неродовитый, и силой обделенный, но секретарю сила ни к чему.

Главное, голова работает.

А это уже много.

— Вы по делу или как…

— По делу, — князь осмотрелся. — Небогато живешь, Пашенька…

— Да обыкновенно, — Кошкин тоже глянул и плечами пожал. Кабинет, как кабинет. Шкафы. Стол. Кресла. Мебель добротная, а что еще надобно?

— Скорее уж необыкновенно, — Чесменов провел ладонью по спинке стула. — Давно я в таких… не бывал.

— В каких?

— В таких, где ни потолков с лепниною, ни золочения… — он присел в кресло и ногу за ногу закинул. Высокий. Худощавый. Чесменов не смотрелся на свои семь десятков лет. Он не был красив даже в годы молодые, а теперь к излишне крупным чертам лица прибавились седина, залысины и морщины.

Впрочем, взгляд князя был ясен.

Насмешлив.

И внимателен.

— И парня в приемной держишь, а не деву младую, взгляд посетителей радующую… того и гляди, слухи пойдут.

— Какие? — нахмурился Кошкин, ибо если князь о слухах заговорил, стало быть, уже пошли.

— Нехорошие…

— Вы меня за отсутствие девы младой поругать пришли?